Дневник секретаря Льва Толстого. Валентин Булгаков

ответ на слова о «колее» Душан Петрович что-то ответил, и вот завязался длинный разговор о евреях. Душан Петрович спорил с Л.Н. с большим упорством.

      – Как можно ненавидеть, не любить целый народ! – говорил тот. – Я понимаю, что можно инстинктивно питать нерасположение к некоторым недостаткам евреев, но нельзя же из-за этого осуждать их всех: надо, напротив, стараться самому избавиться от этого недоброжелательного чувства как от недостатка. Иначе будешь оказывать сочувствие и поддержку таким человеконенавистническим обществам, как «Союз русского народа», который устраивает еврейские погромы, и так далее. Евреи притесняемы, находятся в исключительном положении, и их нельзя обвинять в том, что они участвуют во всяком протесте против правительства, участвовали в революции.

      Если я сам видел особенные черты в русском народе, выделял русских мужиков как обладателей особенно привлекательных сторон, то каюсь. Каюсь и готов отречься от этого. Симпатичные черты можно найти у всякого народа. И у евреев есть выдающиеся черты, например их музыкальность. Вы говорите, что дурные стороны у евреев преобладают, что они безнравственнее других народов, как это статистикой доказано, но я думаю, что статистика эта неверна; да статистика большей или меньшей нравственности и противоречит религиозному чувству. А что значит это слово «еврей»? Для меня оно совершенно непонятно. Я знаю только, что есть люди. Географическую карту я знаю, знаю, что здесь живут евреи, здесь – немцы, французы, но деление людей на разные народы мне представляется фантастическим. Я его не могу знать так же, как четвертого измерения в геометрии. Недоброе чувство может быть только к отдельному человеку.

      Если вы и не любите евреев, то единственное средство сделать их лучше, единственное средство против них – это дать им равноправие, уравнять их со всеми, так как, повторяю, они находятся в исключительном положении. Но дело даже не в последствиях, а в требованиях религиозного мировоззрения. Для меня согласиться с вами – это все равно что отречься от всего того, во что я верю: отречься от главного моего убеждения, что все люди равны. И я не понимаю, как можете вы, с вашими взглядами, с вашей жизнью, так относиться к целому народу. Я думаю, что вам нужно только желать избавиться от такого чувства как от недостатка.

      Душан Петрович всё спорил, не соглашался с Л.Н. и, видимо, остался при своем мнении.

      2 марта

      С сегодняшней почтой пришел из Америки художественно расписанный с английским текстом лист бумаги, что-то вроде адреса для Толстого.

      – Воздаяние, – перевел Л.Н. заглавие, когда я показал ему этот манускрипт, и равнодушно добавил: – передайте его Тане.

      Я получил письмо от Владимира Александровича Поссе, в котором он писал, что мое сочинение «Христианская этика» готов издать редактор «Вестника знания» Битнер. Я прочел письмо Толстому. Он советовал послать работу Битнеру, что я и выполню на днях.

      Л.Н. сегодня слаб. После завтрака лег спать. Ходит в черной суконной поддевке, так как его знобит.

      После