Необыкновенная история про Эмили и её хвост. Лиз Кесслер

зевнул.

      – Да, мой папа влюбился. Так что же с того? Чем я заслужила расти без отца?

      Публика растерянно забормотала, кое-кто покачал головой.

      – Я всего-навсего хотела увидеть своего папу. – Говоря это, я посмотрела на маму. – Если это действительно такое страшное преступление, тогда ладно, сажайте нас в тюрьму. – Я перевела взгляд на морского царя. – Ваше величество, этот тритон… – я показала на прокурора в золотой мантии, – хочет осудить нас по закону, написанному сотни лет назад. Но времена меняются. И знаете, не все люди плохие.

      Нептун молчал. Я оглядела зал и заметила мистера Бистона.

      – Обратите внимание, даже у одного из ваших доверенных советников отцом был человек. – Услышав мои слова, смотритель повесил голову под взглядами окружающих. – Если подобный союз породил столь достойного и верного тритона, как мистер Бистон, что же тогда тут плохого?

      Мой вопрос повис в воде. Я смотрела на царя, не зная, что еще добавить.

      – Я просто хотела увидеть своего папочку, – повторила я.

      Несколько секунд Нептун смотрел мне в глаза, затем грохнул трезубцем о пол.

      – НИКТО не смеет мне говорить, что мои законы УСТАРЕЛИ! Как же ТЫ посмела?

      Он поднялся и еще раз ударил трезубцем в пол. Все вскочили. Ворота распахнулись, появилась колесница, влекомая дельфинами.

      – Я УДАЛЯЮСЬ ДЛЯ ВЫНЕСЕНИЯ ПРИГОВОРА! – объявил царь, запрыгнул в свою колесницу и покинул зал.

      Рухнув на каменный пол, я стала ждать решения своей участи.

      Глава 16

      Несколько минут в зале было тихо. Мало-помалу публика начала перешептываться, словно дело было в библиотеке, где говорить громко строго-настрого запрещено. А может быть, и здесь было запрещено? Что если они вообще все тут позапрещали?

      Вернувшись на свое место, я посмотрела на маму. Та сидела, закрыв лицо руками. Неужели рассердилась на меня?

      Кажется, ожидание продолжалось целую вечность. Мы просто сидели и ждали. Некоторые даже ушли, другие жевали бутерброды с морской капустой.

      И вдруг ворота вновь распахнулись. Появился Нептун. Все встали.

      Царь взмахнул своим трезубцем, дождался полной тишины, после чего заговорил.

      – ЭМИЛИ ВЕТРОХВАТ! – проревел он, ткнув в мою сторону трезубцем.

      Я вытянулась, трепеща хвостом.

      – МЭРИ ПЕНЕЛОПА ВЕТРОХВАТ! – Нептун указал трезубцем на мою маму. – Вы обе бросили вызов МНЕ и моим законам!

      Сердце у меня ушло в пятки.

      – Мое царство живет по этим законам уже много поколений. Я их устанавливаю, вы им подчиняетесь. Таково правило!

      Я попыталась свыкнуться с идеей существования в камере: тюфяк из водорослей, морские блюдца на потолке.

      – Вы ПОСМЕЛИ утверждать, что Я не прав? – все больше распалялся Нептун. – Считаете себя умнее МЕНЯ? ОШИБАЕТЕСЬ!

      Морской царь навис надо мной. Интересно, сколько мне дадут? Десять лет? Двадцать? Пожизненное? Нептун замолчал и молчал ужасно долго. А когда заговорил вновь, в его голосе неожиданно проявилась мягкость.