Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма. Глен Кук

это ее супруг нес дежурство снаружи. Была там и женщина в возрасте Кы Дама, наверное, в прошлом красавица, но безжалостное время оставило от нее лишь хрупкие косточки, обтянутые кожей. Правда, ее глаза светились умом и житейским опытом.

      Предметами быта комната не изобиловала: несколько ветхих одеял, пара глиняных мисок да горшок – наверное, для приготовления пищи. Еще были мечи, такие же длинные, тонкой работы, как и тот, что принадлежал сыну Глашатая.

      В углу, куда не доставал свет, кто-то застонал, будто в горячечном бреду.

      – Садись, – разрешил Кы Дам.

      При неярком освещении старик выглядел еще более хилым, чем тогда на стене.

      Я сел и, хоть и не имел такой привычки и столь гибких суставов, скрестил ноги.

      Теперь надо ждать. Кы Дам предложит мне говорить, когда сочтет нужным.

      Я старался сосредоточиться на старике, не реагируя на устремленные со всех сторон взгляды и на запах множества тесно живущих людей и их экзотической пищи и даже на миазмы чьей-то хвори.

      Женщина принесла чай. Уж не знаю, как она его приготовила, – я не заметил в помещении горящего очага. Впрочем, я мигом забыл об этом, до того был изумлен. Она была прекрасна. Невероятно прекрасна – даже среди всей этой грязи, одетая в немыслимое тряпье.

      Я поспешил пригубить чашку, чтобы кипяток заставил мысли вернуться к делу.

      Мне было нестерпимо жаль ее. Вот кому придется действительно плохо, если южане возьмут город.

      По губам Кы Дама скользнула еле уловимая улыбка. На лице пожилой женщины тоже отразилось веселье, и тут я заметил ее сходство с красавицей. Моя первоначальная реакция их вовсе не удивила. Наверное, появление девушки из сумрака было своего рода испытанием для меня.

      – Она воистину прекрасна, – едва слышно сказал старик. Затем добавил, громче: – Ты мудр не по летам, Солдат Тьмы.

      Что еще за Солдат Тьмы? При каждой новой встрече он называет меня новым именем.

      Я чинно склонил голову:

      – Благодарю тебя за добрые слова, Глашатай.

      Надеялся, что он поймет: мне нипочем не освоить все тонкости этикета нюень бао.

      – Я чувствую в тебе великую тревогу, сдерживаемую лишь оковами воли.

      Он спокойно прихлебывал чай, однако глаза ясно говорили, что спешка простительна, если я считаю ее необходимой.

      – Великое зло крадется в ночи, Глашатай, – заговорил я. – Неведомые чудовища спущены с цепи.

      – Я это заподозрил, когда ты любезно позволил подняться на твой участок стены.

      – Теперь на свободе новый зверь. Тот, кого я не ожидал увидеть. – Лишь сейчас я сообразил, что мы говорим о разных вещах. – Я не знаю, как совладать с этим зверем.

      Я изо всех сил старался правильно выговаривать таглиосские слова. Взгляд Глашатая сделался озадаченным.

      – Не понимаю тебя.

      Я огляделся. Неужели эти люди всегда так жили? У нас куда просторнее. Конечно, мы в состоянии расчистить себе пространство мечом…

      – Ты ведь знаешь о Черном Отряде? Слышал о недавних событиях