Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма. Глен Кук

ты пришел предупредить, что он намерен обойтись меньшими затратами, предоставив южанам выполнить грязную работу за него?

      – Э-э…

      – Один из моих внуков подслушал, как Могаба обсуждал планы на эту ночь со своими помощниками – Очибой, Синдавом, Ранджалпиринди и Чал Гханда Гханом.

      – Прости, Глашатай, я не…

      – То, о чем ты, повинуясь зову чести, пришел сообщить мне, хотя располагаешь пока одними лишь подозрениями, – много хуже, чем тебе представляется. Преодолев решительный протест своих помощников, Могаба позволил южанам, атаковавшим город по насыпям, проникнуть за стену. Таглиосские легионеры отобьют у них охоту продвигаться в любом направлении, кроме вашего – через наш квартал.

      – Так ты уже знаешь? Тебе донесли еще до моего прихода? И есть надежный свидетель?

      – Тай Дэй.

      Названный поднялся. Это был некрасивый, тощий, малорослый юноша, державший на руках младенца.

      – Он плохо говорит по-таглиосски, – сказал Кы Дам, – зато хорошо понимает все. Тай Дэй слышал, как созревал план и как возражали те, кто считает замысел бесчестным. Он присутствовал при переговорах Могабы с человеком, представляющим, по всей видимости, интересы Хозяев Теней.

      Вот даже как? Значит, у Могабы с Тенекрутом есть молчаливый уговор о ненападении, и он будет действовать, пока не погибну я и мои люди.

      – Это подлая измена, Глашатай.

      Кы Дам кивнул:

      – Больше того, Каменный Солдат. Ранджалпиринди и Гханда Гхан – доверенные лица Прабриндра Дра. От имени князя они заверили Могабу, что, едва осада будет снята, а ваша банда – уничтожена, князь лично провозгласит его Капитаном Черного Отряда. В уплату за это Могаба оставит Путь вашего прежнего Капитана, дабы сделаться главнокомандующим над армиями Таглиоса. Тогда он будет обладать всей полнотой власти, необходимой для прекращения войны с Тенеземьем.

      – Мои уши неплохо потрудились, – чуть улыбнулся Тай Дэй.

      – Брат Могаба тоже неплохо потрудился – на ниве предательства.

      Понятно, почему возражали Очиба с Синдавом. Измена такого масштаба – за пределами всякого понимания.

      Могаба и в самом деле изменился в худшую сторону с тех пор, как оставил Гиэ-Ксле.

      – Что он имеет против вашего народа? – спросил я.

      – Ничего. В политическом смысле мы не можем для него что-то значить. Мы никогда не участвовали в таглиосских взаимоотношениях. С другой стороны, от нюень бао для него никакой пользы. Он готов потратить нас, как найденную на улице монету. Ему будет только на руку, если по пути к вам южане истребят множество людей, не подчиняющихся ему и поглощающих ресурсы города.

      – Когда-то я восхищался этим человеком, Глашатай.

      – Люди меняются, знаменосец. Этот изменился сильнее многих других. Он артист, но всю его игру портит одна-единственная подлая цель.

      – Что ты имеешь в виду, Глашатай?

      – Цель эта – возвышение Могабы. И ее достижению посвящены все его поступки. На собственный алтарь Могаба положит лучшего