Говорящие памятники. Книга II. Проклятие. Филимон Сергеев

Собственными руками удушу! Только бы не бизнес-предатель. Мошенник, дворцовый шут…

      – Это Вы кого имеете в виду? – поинтересовался писатель.

      – Всех! Всех! Всех! Всех производителей ваучеров и глупых ценных бумаг, которые и не горят, и не гниют, и пытаются править миром. Мавродито – современный Штирлиц – до сей поры процветает! Приветы шлёт русским дуракам. Теперь из Африки. А мы и рады. «Будем драться до победы. У нас Бессмертный полк!» А мне на днях старый олигарх позвонил, сверху, конечно. – Крупин ткнул пальцем вверх. – Он ещё до перестройки олигархом был. Европа, говорит, у вас учится. И вдруг приглашает меня в Берлин, в кафе по международным связям. «Приезжай, говорит, у нас тут свой Бессмертный полк заслуженных миллионеров; сидр, виски и водка, конечно. Европейский секс тоже бессмертен. Он рядом, напротив, в этом же здании и в этот же день сексуалки со всего мира собирают свой женский форум под названием “Секс бессмертен!” Приезжай».

      В спальне олигарха наступило долгое и мучительное молчание. Где-то в глубине подземелья задрожал и разнёсся по всему Чистилищу тяжёлый, изнуряющий вздох каолиновой вазы.

      «Неужели Авдотья Кирилловна всё слышит? – подумал олигарх. – Может, голос у меня, как у Высоцкого? Может, в подземелье акустика не как наверху?»

      Классик плохо знал, что такое секс. И если бы умные люди внимательно читали Толстого, они бы не посмели так извратить любовь и сделать её забавой, якобы полезной для здоровья, и назвать сексом. «А ведь эта забава, может, она вовсе не забава, и вовсе не полезна, – размышлял писатель. – И отправление спермы, лишь бы избавиться от неё и получить сиюминутное удовольствие, – великий, разрушающий жизнь человека грех. Человек, познавший нескольких женщин для своего удовольствия, уже ненормальный, испорченный. И если это в один день, – это ужасно. Он может воздерживаться, но потом чистосердечного, братского отношения к женщине у него уже никогда не будет. Он может щупать и гладить её тело, словно механическую куклу, но той искренней, чистосердечной нежности к ней уже нет. Она потеряна с другими королевами. Секс – это разврат: пьяный, спортивный, наркотический, субтильный, но разврат. Почему талантливые люди в основном из деревень? Там разврата меньше, и он неоплачиваемый (денег нет). И каждый развратник, так же, как и вор или мошенник, известен всей деревне. Ему деваться некуда, всё на виду и он едет в город. Любой город – это скопище бандитов, жуликов, наркоманов, воров, проституток женского и мужского пола… Нет такого порока, который не был бы властителем, а теперь и суперолигархом, создающим в городе свой уклад жизни, свои законы. В городе мы не знаем друг друга. Город – это плохо: мало общения; смотрим на внешность и делаем свои выводы – крутит человек «Солнышко» на турнике, а ему уже под шестьдесят, значит, хороший, продвинутый. «Боится людей, живёт себе на уме», что-то всё время скрывает, прячется от людей, как от диких зверей. «Солнышко», конечно, не крутит, боится, про всех всё знает, учит всех жить, – от такого подальше. В городе люди не вникают друг в друга, мастерски скрывают своё истинное поведение, прячутся «от греха подальше»,