Говорящие памятники. Книга II. Проклятие. Филимон Сергеев

с кучей предложений и с одним вопросом: долго ли ему осталось говорить и нельзя ли продолжить литературную работу в рамках подземелья? Мардахай Абрамович, несмотря на приближающийся крах Чистилища, был в хорошем расположении духа и встретил Льва Николаевича стихами.

      – Анюта, готовь чай! Крепкий, как у Позднышева… Помнишь «Крейцерову сонату»?… Бальзам из морошки я сам возьму.

      Миллиардер неожиданно встал в позу Пушкина, что стоит в Москве на Пушкинской площади, прочёл тихо, проникновенно, почти шёпотом:

      В спальне, словно во вселенной, —

      Дышат радостью слова.

      Мы с тобой, мой друг, нетленны,

      Как сказанья, как молва!

      Мы с тобой, мой друг, бессмертны,

      Мы летим, летим, летим.

      С нами бури, штормы, ветры…

      Мы Россию сохраним.

      И живём мы не напрасно,

      Дышат вечностью слова.

      С нами воля, вера, сказка,

      И слова, слова, слова…

      – Чем полезен буду, Лев Николаевич? – поинтересовался Крупин после прочтения стихов. – Боже мой, кого я вижу, Анюта Сволочкова!.. А я думал, Вы в Эмиратах, у этого, как его, Ольмари-Кольмари?

      – Джорджи Омари, владелец трёх банков в разных частях света, а также магазинов с попугаями-неразлучниками – международный президент пуха и пера…

      – А мы теперь знаем, сколько Вы стоите, – оборвал Сволочкову Лев Николаевич. – Это не гастроли… Переспала с петухом, владельцем трёх банков – и будешь всю жизнь мошной трясти перед такими же петухами, попугаями-неразлучниками. А миллиард – это так… как сейчас говорят, виртуально. Сегодня он миллиард, а завтра на этот миллиард буханки хлеба не купишь.

      Как ни странно, олигарх поддержал его.

      – Надёжность рынка разваливается не по дням, а по часам, – сухо и зло сказал он. – Эстетика рынка та же самая, как в отловле кулаков и частнособственников в первые годы «совка». Только там хозяйство отбирали на колхозные нужды, а теперь налог. Куда? На что?… И цифра его – запредельная, а то и тюрьма за невыплату.

      – Простите, Лев Николаевич, что такое мошна? – неожиданно поинтересовалась Сволочкова. – Вы часто употребляете это редкое слово.

      – Но я не олигарх и не миллионер. Меня интересует диалектика души русского человека. Ваш жених Мардахай Абрамович, наш уважаемый перекупщик нравственных ценностей, больше осведомлён в этом вопросе.

      Миллиардер хитро заулыбался и сделал потягушечки, как малый ребёнок.

      – Ценность мошны мне пока неизвестна. Писатель имел в виду не ту мошну, которой я могу ошеломить многих олигархов.

      И миллиардер опять заговорил стихами:

      Олигархи, олигархи,

      Вы не люди, вы – подарки.

      Вы с деньгами связаны,

      Как бомжи проказами.

      В теле вашем нет души,

      Зато много скользкой лжи.

      Ваш конёк – продажный мир —

      Бонус, ваучер и пир…

      – Свою мошонку, которая пока не подводит, я хорошо знаю. А вот её мошну… Посмотрим…

      – Да,