Негодная. Дженни Даунхэм

я знаю?

      – Как думаешь, там темно?

      – Наверное.

      – А как думаешь, другие мертвецы страшные?

      Чтобы отвлечь Криса, Кейти посоветовала ему посчитать плитки на дорожке. Обычно он таким занимался сам, без принуждения, но на этот раз слушаться не стал и пристально уставился на Мэри.

      Женщина подошла к окну и заглянула внутрь дома.

      – Как тоскливо, наверное, там сидеть одному… – произнесла она рассеянно, не обращаясь ни к кому.

      – Пойдемте, – сказала Кэролайн. – Дверь открыта. Все в дом.

      Первой вошла Мэри. Она протиснулась мимо матери и пошла по коридору. Все остальные замерли рядом на ступеньках крыльца. Было душно и пахло чем-то сладковатым. Кейти задумалась: не так ли пахнет смерть? – и сглотнула подступивший к горлу ком.

      – Входите! – позвала Мэри. – Входите и полюбуйтесь на всю эту красоту!

      – А свет можно включить? – шепотом спросил Крис.

      Мать покачала головой.

      – Ни к чему электрическому даже не думайте прикасаться.

      В полумраке трудно было что-то разглядеть. Кэролайн, Крис и Кейти осторожно прошли по прихожей и заглянули в комнату – похоже, в гостиную. У стены – диван, неподалеку от него расположился камин, у окна – стул с жесткой спинкой, в углу – старенький телевизор на тумбе. Но как только глаза Кейти привыкли к темноте, она разглядела стеллажи от пола до потолка, плотно уставленные книгами, стопки журналов на нескольких столиках и застекленный шкаф, набитый безделушками: масками, резными фигурками и яркими статуэтками. Напоминало благотворительный магазин. Камин был облицован резным камнем, а на подоконниках громоздились горы бумаг и корзинки с мелочами. К стене тут и там были прикреплены птичьи перья, на полу лежали подушки, к двери со стороны комнаты скотчем как попало приклеили вырезанные из журналов заметки. От жары становилось трудно дышать. Даже от ковра и штор тянуло затхлостью.

      Мать это тоже явно заметила.

      – Я открою окна, хорошо?

      Мэри ходила по комнате и прикасалась к разным предметам с таким видом, будто никогда не видела их раньше. Она осторожно провела пальцем по верху каминных часов, бережно подняла двумя руками фарфоровую собачку и опустила на место. Подняла руку и звякнула хрустальными бусинами люстры.

      – Поглядите только! – ахнула она, открыв что-то наподобие музыкальной шкатулки.

      Тихо полилась старинная мелодия, и пластмассовая балерина повернулась на триста шестьдесят градусов на подставке.

      Мэри села на диван и довольно вздохнула, держа шкатулку на коленях. Глядя на нее, можно было подумать, что она пришла в какую-то чудесную галерею на выставку, где ей, почетной гостье, позволили прикасаться к экспонатам.

      Но у матери таких мыслей явно не было. Теперь, когда шторы раздвинули, она стояла, прижав ладони к щекам, с таким видом, словно оказалась в фильме ужасов.

      – Как тут грязно, – произнесла она одними губами, стоя у окна и глядя на Кейти.

      Кейти кивнула, но с матерью согласилась не совсем. В комнате, конечно, царил беспорядок, но не было ни сырости,