Суд праведный. Леонид Шувалов

Варначиха травное дело, бродила по полям, по тайге, нашептывала что-то. Знала время, когда что брать. Собирала цветы, коренья, чистила, перебирала все начисто, сушила собранное на ветру или в избе на легком духу, чтобы корешки да цветы от жару не зарумянились, а потом водки ставила. Знала опять же, от каких болезней объявлять те водки человеку, хотя чаще всего предлагала их от печали. Поговаривали, будто привечает она беглых каторжников да разбойников, вдоволь нагулявшихся по Чуйскому тракту. Может, и так, но загулявшие сотниковские мужики, бестолково потолкавшись у запертой двери кабака, случалось, спешили не к кому-нибудь, а к Варначихе. Чего-чего, а водки на травах у нее купить можно! Акцизному чиновнику о том, понятно, никто не докладывал. Чего докладывать, если к Варначихе частенько заглядывал сам урядник Саломатов. Принимала она его ласково, а он, довольный, бормотал в усы: «Ты, бабка, это… смотри у меня!» А бабка кивала только: «Да шмотрю, шоколик, шмотрю!» Лишь когда урядник поднимался по склону, старуха начинала плевать ему вслед. А то садилась, сама себе на бобах гадала, видно, прошлое щемило ей душу. Какое-никакое, и ушло давно, а ведь щемило…

      Увидев перед собой станового пристава, Варначиха проворно вскочила. Даже каганец приподняла и в его тусклом свете пристально вгляделась в гостя. Не обозналась ли?

      – Гошподин штановой? – наконец изумленно прошамкала она. – Уж и не жнаю, куда ваш пошадить…

      – Оставь… – брезгливо поморщился Збитнев. – Рассиживаться мне с тобой некогда. На воздух пошли, у тебя тут, не ровен час, задохнешься…

      Стараясь не дышать, Збитнев круто развернулся и вышел из землянки. На ходу прилаживая на плечи большой непонятного цвета платок, Варначиха суетливо бросилась за ним. Оказавшись на свежем воздухе, пристав всей грудью втянул его в себя. И как старуха дышит-то в этой зловонной яме?! Вон ведь, смиренно как уставилась, старая ведьма!

      – Опять, старая, за прежнее взялась? – грозно сказал он.

      – Не уражумею, о чем говоришь, шоколик?

      – Убийц привечаешь! – еще грознее сказал пристав.

      Старуха перекрестилась:

      – Гошподь ш тобой! Кого энто?

      – Анисим Белов был у тебя вчера?

      Варначиха затряслась в беззвучном хохотке:

      – Гошподь ш тобой! Нешто Анишка убивец? Шмиреный ён.

      – Шмиреный, шмиреный, – язвительно передразнил Платон Архипович. – А старика Кунгурова на тот свет отправил.

      – Да ты што, шоколик?! – изумилась Варначиха.

      – Когда он к тебе пришел? – навис над ней Збитнев. – Ну?!

      – Дык чашов-то, шоколик, у меня нету, – делая шаг назад, развела руками старуха. – Но шолнце жашло, энто точно помню.

      Становой пристав вздохнул с досадой. Что возьмешь со старой карги?

      – Зачем Анисим к тебе приходил?

      – В гошти… Пражник жа! Вошкрешенье Прощено… – отозвалась Варначиха.

      – Ты мне это брось заливать! Как на духу говори, ведьма старая! – Збитнев угрожающе повысил голос и сделал очень злое лицо. – А не то…

      – Так