Суд праведный. Леонид Шувалов

ноги, начальственным голосом.

      – Дык я-т чё? Я ничё! – залепетал он.

      – Говоришь, ничё?! – передразнил его Збитнев. – А кто в таком случае за Кунгуровым гонялся, кто в доме у него бушевал, кто сепаратор разбил, кто усадьбу чуть не поджег?! Кто?! Отвечай, братец!

      Терентий выпучил глаза и снова залепетал осевшим голосом:

      – Дык, энто ж Анисим всё… В горячности ён пребывал… Я-т тут при чем? Энто ён…

      – А кол откуда у вас взялся?

      – Дык… Анисим из прясла выдернул.

      – Где?

      – У дома свово… Никак не мог я его образумить…

      Платон Архипович пытливо глянул в испуганное, побледневшее лицо Ёлкина и, удовлетворенно хмыкнув, отпустил зипун. После чего прошествовал к столу, устроился в кресле, расслабленно махнул кистью руки:

      – Ладно, братец, садись. Будем все на бумагу записывать. Дело-то нешуточное.

      – Дык… понятно, – мелко кивнул Ёлкин, осторожно приближаясь к стулу.

      Минут через сорок пристав, светясь довольствием, распахнул дверь кабинета.

      – Урядник! – окликнул он и, поскольку Саломатов возник перед ним мгновенно, скомандовал: – Веди-ка нашего упрямца…

      – Белова? – услужливо переспросил Саломатов.

      – Его, злодея, его…

      Подталкиваемый урядником Анисим хмуро остановился перед широким, покрытым ярко-зеленым сукном письменным столом станового пристава. Развалившийся в кресле Збитнев проговорил укоризненно:

      – Вот ты, братец, всё упорствуешь… А к чему?

      – Не убивал я, – глухо проронил Белов.

      – Ну и твердолобый же ты, братец, – покачал головой Платон Архипович, потом повысил голос: – А вот приятель твой всю правду рассказал! Видел он, своими глазами видел, как ты Кунгурова догнал и… колом-с!

      Анисим, не поднимая головы, повернулся к Терентию, сжавшемуся на стуле и не знающему, куда девать руки, мявшие треух. Пристав подбодрил его:

      – Ну-ка, Ёлкин, скажи, так это было?

      Терентий отвел глаза от Анисима, покосился на пристава и отчаянно тряхнул бороденкой:

      – Так!

      – Слышал? – выпрямился в кресле Збитнев. – Будешь теперь говорить?

      Белов не ответил, а только еще пристальнее уперся взглядом в опущенные плечи приятеля. Потом раздал пересохшие губы:

      – Что же ты… Терентий…

      Тот медленно сполз со стула, громко стукнулся острыми коленями об пол, молитвенно сложил руки:

      – Прости, Анисим. Не мог я иначе.

      Глава третья

      Будни

1

      Пыхтя и отдуваясь, паровоз подтянул пассажирский состав к станции Обь. Пустив на морозе молочные клубы пара, он затих, наконец, похожий в неярком свете вокзальных фонарей на усталого черного дракона. Прогуливающийся по перрону городовой неторопливо потирал ладонями пунцовые уши, присматривался к пассажирам, раскланивался с купцами, а то и просто со знакомыми гражданами Новониколаевска, совсем недавно ставшего пусть безуездным, но всё же городом.

      Крепкий крестьянин, подвижный, остроносый, туго перепоясанный, с бородой черноватой