Две недели в другом городе. Вечер в Византии. Ирвин Шоу

избавиться от парня раз и навсегда.

      Идея была соблазнительной. Но Джек возмущенно покачал головой, сердясь на себя за трусость. Он вошел в отель и взял ключ. Записки не было.

      Джек без колебания вошел в свой номер. Уходя, он не погасил свет.

      В гостиной никого не было. Он заглянул в спальню и ванную. Вернувшись в гостиную, запер дверь, выключил лампы; снова переступил порог спальни, начал раздеваться. Лег в постель. Она оказалась ледяной, Джек поежился. «Если бы Делани не позвонил, где бы я был сейчас?» – подумал он.

      Джек согревался, лежа под одеялом на порванной простыне.

      – О Гимен, Гименей, – тихо произнес он в темноте, потом закрыл глаза и стал ждать, когда придет сон.

      Глава 10

      Утро не сулило ничего хорошего. Джек проснулся поздно; голова болела, вчерашняя выпивка не прошла бесследно. Боясь опоздать в студию, он наспех принял душ. Внизу он не обнаружил в своей ячейке послания от Вероники; когда Джек садился в автомобиль, ему показалось, что он заметил Брезача, застывшего у стены магазина, расположенного напротив отеля; юноша, похоже, следил за входом в здание. Во всяком случае, там определенно стоял человек в пальто с капюшоном; он явно кого-то поджидал с настороженным, агрессивным видом.

      Делани и секретарша режиссера встретили Джека в проекционном зале; невыспавшийся Морис нервничал, глаза у него были красными.

      – Господи, Джек, – произнес Делани, когда Эндрюс перешагнул порог комнаты, – у нас нет в запасе десяти лет.

      Джек взглянул на часы.

      – Я опоздал лишь на пять минут.

      – Пять минут, – проворчал Делани, – пять минут. Приступим к работе.

      Он дал сигнал, комната погрузилась в темноту, и на экране возник бормочущий Стайлз.

      – Я вернулся, – произнес актер. – У меня не хватило сил. Без тебя я не могу быть счастлив.

      Джек вздохнул.

      – Воздержись от критических замечаний, – сказал Делани. – Лучше подумай, как произнести эти слова, чтобы они не звучали глупо.

      Его голос был резким, раздраженным. «Хорошо, – подумал Джек, – что вчера интуиция не подвела меня и я не был слишком откровенен, говоря с Делани о картине. Надо дождаться удобного момента для искренности. Наступит ли он когда-нибудь?»

      Они в течение часа работали над одной сценой, репетируя и ничего не записывая. Даже сам Джек слышал, что его голос звучит неубедительно, фальшиво. Делани не пытался ему помочь, не давал советов; он лишь недовольно сопел и периодически просил киномеханика прокрутить эпизод снова, говоря Джеку: «Попробуем еще раз».

      Через час произносимый текст потерял всякий смысл для Джека; слова, повторяемые им, казалось, не могли иметь отношения к происходящему на экране. Внезапно Делани сказал:

      – Ладно, теперь запишем на пленку. Ради бога, Джек, попытайся думать о том, что говоришь. Это важное признание, признание в любви, он мечтал об этой девушке десять лет и наконец случайно встретил ее. Его голос не может звучать