Две недели в другом городе. Вечер в Византии. Ирвин Шоу

миссис Холт.

      – Берта, – умоляющим тоном промолвила миссис Холт. – Пожалуйста, зовите меня Бертой. – По ее лицу скользнула кокетливая гримаска. – Когда меня называют миссис Холт, я кажусь себе старухой.

      – Хорошо… Берта.

      – Arrivederci, Джек, – произнесла она и, держа мужа под руку, поплыла к столу; Холт усадил ее в кресло, обращаясь с ней так, словно она была только что выкопанной из земли драгоценной амфорой. Затем Холт вернулся к Джеку. Его дыхание после быстрого танца было легким, ровным.

      – Если позволите, – церемонно сказал Холт, – я провожу вас до двери.

      Выходя из комнаты, Джек оглянулся назад и успел заметить, как рука Барзелли снова скользнула под стол.

      Джек и мистер Холт спустились по лестнице вниз, мимо закрытого ресторана на втором этаже, мимо картины с обнаженной женщиной, висевшей в холле, мимо бара с негром-пианистом, негромко игравшим для американской пары, которая о чем-то спорила в углу.

      – Знаете, – сказал Холт, когда гардеробщица подала Джеку пальто, – я бы немного подышал свежим воздухом. Вы не хотите прогуляться?

      – С удовольствием, – ответил Джек.

      Теперь, уже направляясь к себе в отель, Джек почувствовал, что не спешит оказаться в пустых (или не пустых) комнатах один на один с бессонницей.

      Холт взял пальто и шляпу, аккуратно надел ее на свою лысеющую голову; они шагнули в ночь. У подъезда, кутаясь в пальто, что-то оживленно обсуждали таксисты; полная женщина с корзиной фиалок поджидала в темноте влюбленных. На противоположной стороне улицы стоял фиакр с зажженным керосиновым фонарем; лошадь, накрытая попоной, дремала стоя.

      Джек и Холт свернули за угол и зашагали по набережной. Сейчас спавший Рим принадлежал им.

      – Берта предпочитает возвращаться домой лишь после того, как уйдут музыканты. – Холт улыбнулся, демонстрируя свою терпимость. – Вы бы удивились, если бы узнали, сколько раз в году я встречаю рассвет.

      Он посмотрел на Тибр.

      – Вода почти не движется, верно? Бурлящий Тибр меж берегов несется, – внезапно продекламировал Холт. – Думаю, я мог бы переплыть эту реку даже в доспехах. Наверно, Шекспир никогда не видел ее воочию.

      Он застенчиво улыбнулся, испугавшись своего смелого экскурса в область литературы.

      – Странные люди эти итальянцы, – продолжал Холт. – Живут в Риме так, словно он ничем не отличается от прочих городов. Словно здесь никогда ничего не происходило.

      Джек шел молча, разглядывая большое темное здание Дворца правосудия, думая о своей спальне, ожидая, когда Холт начнет разговор, ради которого он вышел с Джеком на улицу.

      Холт смущенно прочистил горло.

      – В клубе, – махнул он рукой в сторону оставшегося за их спинами здания, – мы говорили о том, что вы работаете в государственном аппарате.

      Джек не счел нужным снова поправлять его.

      – Вероятно, у вас есть знакомые в здешнем посольстве?

      – Кое-кого знаю.

      – В течение последнего месяца я был там дюжину раз. Меня прекрасно встречали.