Две недели в другом городе. Вечер в Византии. Ирвин Шоу

излишками, оставшимися у американской армии?

      – Нет, не знал, – ответил Джек.

      – Обувь, одеяла, фляги, сухие пайки, – словом, Тачино был вроде старьевщика. Но он умел смотреть вперед. Я ценю это качество, – заявил Холт, торжественностью тона напоминая президента фирмы, выступающего с годовым отчетом. – Люблю предприимчивых людей, сделавших себя своими собственными руками. Легко нахожу с ними общий язык. Какой бы национальности, мистер Эндрюс, они ни были. Мистер Тачино – итальянец, но вы посмотрите, чего он добился. Что у него общего с теми графами-дегенератами, которых можно встретить в этих краях?

      Холт бросил неприязненный взгляд на площадку для танцев; презрительно изогнутые губы говорили о том, что среди танцующих мужчин, по его мнению, немало графов-дегенератов.

      – Самое притягательное в кинобизнесе, – пылко произнес Холт, – возможность общения с интересными людьми.

      – Верно, – согласился Джек. – Иногда здесь встречаются забавные типы.

      – Возьмем, к примеру, мистера Делани. Где еще можно встретить столь интересного человека?

      Холт наградил режиссера той улыбкой, которой раньше выразил свое уважение к Тачино. Делани все еще беседовал с Тачино, не замечая восхищенного взгляда, устремленного на него с другого края стола; ласковые пальцы исполнительницы главной роли, унизанные кольцами, по-прежнему касались бедра режиссера. Джек тоже посмотрел на Делани, но не столь восхищенно, как Холт. Десять лет назад Делани не сидел бы здесь, радуясь, как глупец, этим расчетливым тайным ласкам. Десять лет назад он бы рассерженно схватил эту руку, шлепнул ею об стол, чтобы привлечь внимание людей, и велел женщине вести себя прилично.

      – А эта прелестная девушка… – Холт почтительно наклонил голову в сторону Барзелли. – Когда вы видите кинозвезд на экране, вам и в голову не придет, что они могут быть такими простыми, добрыми людьми. И благодарными.

      Холт постучал костяшками по столу, желая подчеркнуть сказанное. Как многие люди, обладающие большими возможностями, он весьма высоко ценил чувство благодарности.

      – Это просто трогательно, какое чувство благодарности испытывает она к мистеру Делани. Мисс Барзелли сказала мне, что Делани – первый режиссер, который понял ее. Она даже готова сняться в трех его следующих картинах бесплатно, только ради удовольствия работать с ним.

      «Как же, – подумал Джек, глядя на вялое, скучающее лицо Барзелли, – даром. Подожди, когда ее агент явится с контрактом».

      – Мама от нее просто без ума, – сказал Холт.

      – Кто-кто? – спросил Джек, решив, что он что-то прослушал. – Извините.

      – Мама, – повторил американец. – Миссис Холт.

      – А, – сказал Джек и, желая увести беседу подальше от кино, спросил Холта: – У вас есть дети?

      – Нет. – Холт вздохнул.

      Миссис Холт одновременно прикладывала платок к глазам и пила шестой бокал шампанского. Мистер Холт, смешно вытянув губы, помахал ей пальцами, как няня, забавляющая