Луна, луна, скройся!. Лилит Мазикина

конь послышался дальний!

      – Не трогай, мальчик, не трогай

      Моей прохлады крахмальной!

      Где-то сова зарыдала

      Так безутешно и тонко!

      За ручку в тёмное небо

      Луна уводит ребёнка.

      Вскрикнули в кузне цыгане,

      Эхо откликнулось в чаще,

      А ветры всё пели и пели

      За упокой уходящих!

      Голос певца замедлился, и я почти уже была готова услышать через паузу следующую песню, но юноша вскрикнул с новой, усиленной тревогой:

      – Луна, луна моя, скройся!

      Тебя украдут цыгане —

      Они возьмут твоё сердце

      И серебра начеканят!

      – Не бойся, мальчик, не бойся!

      Взгляни, хорош ли мой танец?

      Когда вернутся цыгане,

      Ты будешь спать и не встанешь!

      – Луна, луна моя, скройся!

      Тебя украдут цыгане…

      – Не бойся, мальчик, не бойся!

      Взгляни, хорош ли мой танец?

      От финального крещендо меня пробрал по коже мороз – я даже судорожно передёрнула плечами. Кажется, это был чуть переделанный перевод Лорки. Некоторое время я стояла в тишине, пока не поняла, что на диске только одна песня. Меняя его на какой-то подвернувшийся из стойки, я увидела, что на нём нет никаких надписей, только астрологический знак луны, нарисованный маркером.

      Аппарат заиграл словацкий фолк-рок, но мне вдруг расхотелось слушать музыку. Я выключила проигрыватель и снова стала слоняться по апартману, пока не поймала себя на том, что напеваю «Луна, луна моя, скройся!» Мне стало не по себе, и я нашла цыганские мелодии. Я не могла пока танцевать в полную силу, но решила, что немножко поработать руками и бёдрами мне будет неопасно. Собственно, этому занятию я и посвящала время до появления Батори.

      Как и в прошлый раз, он будит меня прикосновением к плечу. Ещё не открыв глаза, я чувствую запах кофе и шкварок и невольно улыбаюсь.

      – Рад, что вы в хорошем настроении, – бодро говорит Батори, устраиваясь на полу. – Приятного аппетита.

      Его голос звучит так, словно мы никогда и не ссорились, но я всё равно немного напрягаюсь.

      – Когда вы меня выпустите?

      – Когда пожелаете. Я вас, собственно, и не удерживал, всего лишь давал время отлежаться без приключений и внимания толпы.

      – Тогда я хочу после завтрака.

      – Как скажете.

      – Так и скажу.

      Батори усмехается и вдруг кладёт мне руку на голову. От ладони идёт сильное приятное тепло, почти жар. Я замираю от неожиданности, но, когда он проводит мне рукой по волосам, осторожно отстраняюсь.

      – Вы чего?

      – Просто погладил вас по голове. Как и обещал. А то вы больно нахохленная сидите. Что, холодные у меня руки?

      – Как вы это делаете?

      – Так же, как вы, когда заставляете кровь приливать к губам и носу для повышения их чувствительности. Такая, знаете, вампирская магия, позволяющая контролировать работу сердца и сосудов.

      – В моём случае магии никакой нет, обычное самовнушение.

      – Если вам так угодно думать…

      Я