Саламанкеро. Анна Михалевская

друга крыльями.

      Брайда в сердцах поддела башмаком снежно-песочное месиво. Или сейчас, или никогда!

      Она прыгнула на льдинку – та покачнулась, девушка едва удержалась, перепрыгнула на другую. Главное – не останавливаться.

      Солнце отражалось от льда, било в глаза. Башмаки намокли, отяжелели, передвигаться стало труднее. Она старалась не выпускать пиратский корабль из вида, и почти не смотрела под ноги. Ей бы подобраться поближе, еще немного поближе! И рассмотреть, что у них на борту происходит. А потом она вернется с подмогой. Но сколько Брайда ни прыгала, шхуна не приближалась.

      В крики чаек врезался странный звук. Девушка дернулась и остановилась, балансируя на скользком льду. Только сейчас она поняла – корабль снялся с якоря и, развернувшись кормой, уходил в открытое море.

      Брайда застонала – уплывает Мариза, а она ничего не может сделать! Оглянулась по сторонам, в панике закружила по льдине. Святые звезды, она сейчас утонет! Девушка прыгнула в сторону берега, поскользнулась, упала на колени, переползла на качающийся лед…

      Она не помнила, как добралась до суши. Тело била крупная дрожь, Брайда притоптывала и приплясывала на месте, пытаясь согреться.

      Звук повторился. Она встрепенулась, подняла голову. Мимо пристани не спеша ехал пестрый фургон. Лошади устало трусили, фургон опасно покачивался на мерзлых ухабах, возница в желто-зеленом шутовском колпаке фальшиво что-то насвистывал. Брайда спрятала окоченевшие руки под накидку, побежала к дороге. Колесо подбросило на ухабе, полог разошелся, и между ярких тряпок мелькнула рука с розой, всклоченные волосы, белая маска лица. Намалеванные красные губы разъехались в улыбке, цветок взлетел в воздух.

      Девушка завороженно наблюдала за действом, забыв о промокших ногах, о холоде, о зиме. Роза описала в воздухе дугу – Брайда моргнула, охнула. Вместо цветка на снег легли две атласные ленты и тут же растаяли – вот они были, а через миг исчезли!

      Она в недоумении уставилась на уходящий фургон. Казалось, нелепая улыбка сейчас отделится от выбеленного лица и поплывет по воздуху. Но фургон снова подпрыгнул на выбоине, завеса качнулась, съев улыбку, и белое, под цвет снега, лицо.

      По спине пробежали мурашки, Брайда вытерла лоб – в такую-то погоду ее бросило в жар.

      Громоздкая повозка свернула с набережной, скрылась из вида.

      Девушка нехотя поплелась домой.

      Что ж это получается – роза превращалась в ленты, ленты таяли на снегу и вновь оборачивались розой в руке у паяца? Ловкий трюк? Наверняка. Мальчишки с улицы Пекарей тоже кое-что умели, например, монетку в пять тенаро из-за уха достать. Правда за леденец потом выболтали девушке секрет.

      Баккарассе остался позади, четверть часа – и она дома. Вернется ни с чем, с досадой подумала Брайда. А что было делать? Взять штурмом шхуну, отбить Маризу? Да ее первый же матрос в дугу скрутит. И с каких пор она стала такой осторожной? Девушка закусила