Ричард Длинные Руки. Демон Огня и Стали. Гай Юлий Орловский

нутром паладина, что это трудное испытание покажет Господу, что мы и кто мы есть на самом деле.

      Он вздохнул, лицо его омрачилось.

      – Ох, ваше величество… Но я не представляю, как мы справимся…

      – И я не представляю, – ответил я честно, – но давайте попробуем. Если Господь в нас верит…

      – А Он точно верит?

      – Раз проверяет, – ответил я, – значит, рассчитывает на нас. И нам дает знак. Дескать, если обосремся, спишет и нас со своего божественного счета. Так что надо, сэр Гастон!

      Через час и самые любопытствующие начали отходить от перил. Внизу все так же быстро проносится нескончаемая зелень лесов, мир одинаков, только однажды в сторонке промелькнуло одинокое село, даже деревня, но и ту не рассмотрели с такой высоты.

      Я создал горку сахарного печенья и кофе, угостил Альбрехта и Келляве, отнес и Норберту, единственному, кто остался у края платформы багера, всматриваясь в летящий навстречу мир.

      – Сэр Норберт…

      Он взял печенье и чашку с кофе, но сказал с укором:

      – Ваше величество, так могут и забыть, кто здесь император!

      – Я напомню, – сказал я с укором. – Но сейчас я боевой вождь и соратник, как пишут в хрониках. Равный, но первый. Или первый из равных, не помню.

      – Хотел бы я заглянуть в эти ваши хроники, – обронил он. – Прекрасное печенье!.. Если свергнут, пойдете в кондитеры?.. Цены такому не будет. Кстати, судя по словам Тамплиера, скоро прибудем?.. Или он по церковному времени?

      – Хотелось бы, – сказал я, – чтобы наш доблестный паладин ошибся. Чтоб не через шесть часов, а через шестьдесят, а лучше больше…

      – Чтобы у нас было больше времени?

      – Да, – сказал я с сердцем. – Понимаю, что он мог прийти вообще из империи Великие Горы… он же с той стороны прет?.. Там тоже страдают люди, но там чужие, а тут наши!

      – Ваши, – уточнил он. – Хотя да, и наши.

      Он оборвал себя на полуслове, уставившись на нечто за моей спиной. Я торопливо оглянулся, сердце сжалось.

      Далеко-далеко на краю видимости виднеется кровавое зарево, но не рассвет и не закат.

      Норберт, глядя в другую сторону, сказал быстро:

      – А вон и причальная!.. Всем подъем, подъем!.. Готовимся к выходу!

      Многие к этому времени уже улеглись, прикрывшись плащами, теперь торопливо вскакивают, еще сонные, хватают коней и поднимаются в седла, которых так и не снимали.

      Багер начал неспешно снижаться, я поймал взглядом четырехугольную вершину причальной пирамиды. Там толпа возжелавших то ли по делам, то ли просто прокатиться и пошалить по моде столичных жителей.

      Альбрехт покачал головой, я сказал со вздохом:

      – Ограничим. Это сейчас из-за конца света все правила и законы рухнули.

      – Ограничения прежние?

      – Еще чего, – буркнул я. – У меня нет такого почтения к титулам. Привилегии будут получать нужные стране и сельскому хозяйству люди.

      За нашими спинами сэр Норберт сказал властно:

      – Всем полная готовность! С багера быстро, но без толкотни!

      Багер