Ричард Длинные Руки. Демон Огня и Стали. Гай Юлий Орловский

А здесь уже видно, что наскоком не выйдет, хотя и хочется. Сэр Норберт?

      Норберт сказал ровно:

      – Мы от причальной пирамиды далековато, ваше величество. Думаю, если даже помчимся вскачь, на багер опоздаем.

      Все трое смотрели на меня с ясным вопросом в глазах, но я сделал вид, что не уловил намек на Маркуса, ответил с беспечностью:

      – Ничего, успеем на следующий. Зато в дороге умные мысли чаще приходят в голову.

      – В седле трясет, – заявил Келляве авторитетно. – В черепе бултыхается, вот и перемешивается. Умные мысли тяжелые, обычно на самом дне, а так всплывают.

      Норберт, получив исчерпывающий ответ, повернул коня и понесся в обратную сторону, поднимая копытами облако пепла.

      Наша часть конного отряда некоторое время двигалась по обе стороны, потом Милфорд сообразил, что охранять нас в безлюдном лесу как-то глуповато, увел всю команду вперед.

      – Ничего, – проговорил Альбрехт, – мне кажется, умные мысли действительно порхают здесь на просторах и потому чаще попадают в наши черепа, чем в тесных стенах дворцов…

      – …где столько женщин, – договорил за него Келляве тем же тоном. – Вы правы, сэр Альбрехт! Нужно даже вам иногда вырываться из их цепких лап. А то вон у вас уже какое дивное сооружение на голове…

      Он сказал с такой убежденностью, что Альбрехт невольно вскинул руку и потрогал поля шляпы.

      – Победители пользуются спросом, – сказал я объясняющим тоном. – Вот и сэр Альбрехт…

      Келляве проговорил суровым голосом:

      – Но разве победа есть победа, если в захваченных городах не изнасилованы женщины побежденных? Главная цель войны, как учит Священное Писание, посеять на новых землях семя из наших чресел!.. Потому я все еще не уверен, что здесь, на Юге, мы победители.

      Он замолчал, Альбрехт поглядывал на меня с интересом, как выкручусь, я подумал и сказал рассудительно:

      – Я уже объяснял, мы здесь не победители, а спасители. А спасенных насиловать как-то не совсем, хотя и можно. Но с их согласия.

      – Да? Тогда спасенные сами должны…

      Альбрехт ответил графу с ехидной ухмылкой:

      – А разве здесь не так?

      Келляве умолк на полуслове, сам как-то бурчал, что здешние женщины даже высшего сословия готовы отдаваться северянам при первой же возможности, а этих возможностей во дворце столько, что даже неловко за них да и за себя тоже.

      Бобик унесся так далеко, что исчез из виду. Альбрехт пустил коня в галоп, догоняя Норберта, я придержал арбогастра – ну что у нас самцов за страсть к доминированию, даже своим близким нужно обязательно выказывать превосходство.

      Когда догнали, долгое время молча скакали тесной кучкой, потом я заметил, как первым начал уставать тяжелый конь Келляве, Норбертов тоже в мыле, чуточку придержал своего.

      Все трое ожидаемо обогнали, Келляве оглянулся.

      – Ваше величество?

      – До причальной еще далеко, – напомнил я. – Поедем шагом, пусть кони отдохнут. А потом еще рывок – и будем