Крымские легенды как часть мировой культуры. Анастасия Михайловна Жердева

оно всегда воспринимается как результат действия сверхъестественной силы (Леви-Брюль 1937, с. 444). Поэтому Л. Леви-Брюль оспаривал термин «этиологический» миф. Происходит смешение объяснения, как понимаем его мы, с объяснением с точки зрения архаичного мышления. Термин «этиологический» обозначает поиски причины в нашем понимании, «но ведь миф содержит в себе молчаливую презумпцию, что эта причина обретается в мире сверхприроды» (Леви-Брюль 1937, с. 444).

      Р. Ф. Фортюн отметил другое свойство мифизирующего мышления, тесно связанное с причинностью – подтверждение (validate). Миф оправдывает, придаёт законную силу, устанавливая связь между нынешними существами и событиями, с одной стороны, и «прецедентами», образцами и прототипами из сверхъестественного мира – с другой (Fortune 1932, с. 262). Однако древнее мышление допускает ошибку: для него последовательность представлений является достаточной гарантией того, что предметы связаны между собой в действительности (Леви-Брюль 1994, с. 60). Предшествующее обстоятельство принимается за причину. Такая ошибка носит названия софизма «после этого, значит вследствие этого» (post hoc, ergo propter hoc). Здесь обнаруживает себя нарушение причинно-следственной связи, также свойственной мифизирующему мышлению. Так, в легендах «О горе Демерджи» и «Арзы хыз» вода в источниках пересыхает после исчезновения девушек Марии и Арзы. Простой факт засушливого лета как причина исчезновения воды не учитывается.

      Мифы и легенды очень часто оперируют бинарными оппозициями. Это свойство коренится в так называемой наивной диалектике (Шахнович 1971, с. 37). Бинарных оппозиций много, назовём те, которые встречаются в легендах. Экзистенциальные: жизнь – смерть, счастье – несчастье; пространственные: море – суша, горы – степь; социальные: свой – чужой, близкий – далёкий. Все противопоставления восходят к более общей оппозиции «сакральный – мирской» (Иванов 1965, с. 64). Разумеется, бинарные оппозиции присутствуют и в науке, однако выстраиваются там в гораздо более сложные связи и отношения. Всё же можно отметить, что мифизирующее мышление также по-своему стремится к классификации и анализу.

      Мы видим, что легенды, как и мифы, подчиняются общим принципам мифизирующего мышления, поэтому совершенно естественно, что многие исследователи отмечают в них и присутствие древних верований.

      Древние верования в мифе и в легенде.

      Ш. де Бросс считал почитание материальных объектов, или фетишизм, древнейшей формой верований (Бросс 1973, с. 20). Согласно мнению А. Швейцера, фетишизм можно рассматривать как дорелигию. Древний человек «не совершает культа в собственном смысле слова по отношению к фетишу, но хочет использовать сверхъестественные благодатные свойства этого предмета» (Леви-Брюль 1994, с. 382). Фетиши выбираются из предметов, способных вызывать ассоциации с чем-то другим: «Камни, в особенности странной формы или напоминающие своими очертаниями людей или животных, служат предметами почитания» (Тайлор 1989, с. 342). Таким образом, необычность предмета служит