Крымские легенды как часть мировой культуры. Анастасия Михайловна Жердева

человек не знал законов природы, для него всё было чудом, следовательно, он не отличал фантастическое от реальности (Гегель 1977, с. 26). Позже эту идею рассматривали многие ученые (Фрэзер 1986, с. 173; Дюркгейм 1998, с. 206; Лосев 2001, с. 59).

      Если взять для примера данные этнографов, то становится очевидным, что представление о чуде появилось гораздо раньше монотеизма. Оно возникло с того момента, когда человек начал удивляться. Так, Э. Дюркгейм доказал, что для древнего человека фантастическими являются события, выходящие «за пределы обычного хода вещей, их связывают с необычными, исключительными причинами, т. е. в общем неестественными. Именно в этой форме идея сверхъестественного родилась в самом начале истории» (Дюркгейм 1998, с. 206). Д. Фрэзер называл это чудесами в первоначальном смысле этого слова (Фрэзер 1986, с. 173).

      Известно, что во многих языках слово «чудо» связано с удивлением (латинское miraculum, немецкое wunder, польское cud). В русских фольклорных текстах встречается выражение, указывающее на связь между представлениями о чудесном и удивительном – «чудо-чудное, диво-дивное». В словаре языка южноафриканского племени ксоза «изи-манга», чудо – событие, вызывающее удивление, противоречащее обычному порядку вещей. Затмение Луны, как и невиданный ранее поезд железной дороги, рассматриваются как зловещие знамения бедствия. Так уже на ранней стадии осознания чудесного проявляется его знаковый характер.

      Показательный пример чуда как явления удивительного привёл английский этнограф Д. Лиенхардт. Когда над территорией суданских динка «появились первые самолеты, в жертву богам было заколото 50 быков. Самолет, впрочем, мог действительно показаться дивом, но выросшая на огороде огромная тыква тоже вызывала почтительное изумление. Владелец огорода отказывался её срезать и стремился умилостивить ниспославших её богов, принеся им в жертву козла» (Иорданский 1982, с. 54). Даже самая большая тыква сама по себе – нечто менее ценное, чем козёл. Однако её необычные размеры указывают на присутствие не поддающегося прогнозу и человеческой воле начала. Для такого восприятия чуда необязательны отчётливые религиозные представления. У С. А. Токарева находим информацию о неопределённости верований в те силы, которым приносят жертвы архаические народы – при хорошо развитом ритуале жертвоприношения (Токарев 1990, с. 26-27).

      В. Б. Иорданский так объяснил связь между чудом и удивлением: «для архаического сознания граница проходила не между возможным и невозможным, а между извечным порядком и тем, что этот порядок нарушало, между древней нормой быта и ломавшим ее новшеством» (Иорданский 1982, c. 50-51). Человек осваивает мир постепенно, в уже изученном мире он чувствует себя комфортно, но необычное вызывает чувство беспокойства, страха, ужаса.

      По мнению Р. Отто, ужасное – начальная стадия чудесного (Отто 2008, с. 11). В подтверждение этих слов можно вспомнить развитие образа Аполлона: «первым впечатлением от этого бога были у всех только ужас и остолбенение», много времени понадобилось для превращения