История обыкновенного безумия. Чарльз Буковски

грудинка и пончики!

      – сегодня полнолуние. слишком, слишком светло. я боюсь, боюсь. господи, как я люблю этого парня, о боже…

      Мэг порылась в картонной коробке и достала детскую книжку.

      – мама, а почему на кокосе волосы?

      – волосы на кокосе?

      – да.

      – слушай, я же кофе поставила. кажется, он сейчас выкипит. пойду выключу кофе.

      Мэг ушла на кухню, а Лала осталась ждать на кушетке.

      а Дюк стоял в это время у входа в винный магазин на углу Голливудского и Ломбарди и думал: что за черт что за черт что за черт.

      что-то там было не так, что-то дурно попахивало. в глубине магазина вполне мог сидеть и смотреть в щелку какой-нибудь козел с люгером. именно так пристрелили Луи. разнесли его в клочья, точно глиняную утку в парке с аттракционами. убийство, дозволенное законом. весь ебучий мир потонул в дерьме дозволенных законом убийств.

      что-то в магазинчике было не так. может, сегодня какой-нибудь маленький бар? притон гомиков? что-нибудь простенькое. чтоб хватило на квартплату за месяц.

      я делаюсь слабовольным, подумал Дюк. того и гляди, не успеешь опомниться, как останется только сидеть да Шостаковича слушать.

      он снова сел в свой черный «Форд-61».

      и поехал на север. три квартала. четыре квартала. шесть кварталов. двенадцать кварталов в глубь ледяного мира. а Мэг сидела с малышкой на коленях и читала ей книжку, «Жизнь в лесу»…

      «горностай со своим семейством, норка, пекан и куница – звери дикие, проворные, гибкие. между этими плотоядными животными идет непрерывная кровопролитная борьба за…»

      потом маленькая красавица уснула, и наступило полнолуние.

      За решеткой вместе

      С главным врагом общества

      в 1942-м я слушал в Филадельфии Брамса. у меня был маленький проигрыватель. это была брамсовская вторая часть. в то время я жил один. я не торопясь отхлебывал из бутылки портвейн и курил дешевую сигару. комнатка была небольшая и чистая. как говорится в подобных случаях, раздался стук в дверь. я решил, что кто-нибудь явился вручить мне Нобелевскую или Пулитцеровскую премию. два туповатых, деревенского вида громилы.

      Буковски?

      ага.

      они показали мне бляху: ФБР.

      пойдете с нами. лучше надеть пальто. это ненадолго.

      я знать не знал, что я натворил. спрашивать я не стал. я рассудил, что в любом случае все пропало. один из них выключил Брамса. мы спустились вниз и вышли на улицу. в окнах торчали головы, как будто все были в курсе дела.

      потом всегдашний женский голос: ага, вот и он, этот жуткий тип! попался наконец!

      все дело в том, что с этими дамочками я не сплю.

      я все пытался сообразить, что я такого натворил, и, кроме убийства, которое я вполне мог совершить по пьяни, в голову мне ничего не приходило, однако я не мог понять, при чем тут ФБР.

      положите ладони на колени и не шевелите руками!

      двое были на переднем сиденье и двое на заднем, вот я и решил, что моей жертвой наверняка стала некая важная птица.

      по дороге я забылся и попытался почесать нос.

      РУКУ НА МЕСТО!!

      когда