Последний срок. Валентин Распутин

с понятием. К крохобору крохи и собираются, а ко мне, к простому человеку, и деньги идут простецкие. Мы друг друга понимаем. Мне их не жалко, и им себя не жалко. Пришли – ушли, ушли – пришли. А начни я их в кучу собирать, они сразу поймут, что я не тот человек, и тут же со мной какая-нибудь ерунда: или заболею, или с трактора снимут. Я это все уж изучил.

      – Интересная философия, – замечает старик. – Сделайся, значит, простягой, и деньги твои?

      – Не-е, зачем? Работать надо, – серьезно отвечает парень. – Я люблю работать. В месяц по двести пятьдесят, по триста выколачиваю, а зимой, когда трелевка начнется, все четыреста. За мной не каждый удержится. Если не работать, откуда им быть?

      – Это где же такие деньги? – не выдерживает Кузьма.

      – У нас в леспромхозе. У нас механизаторы хорошо получают.

      – А что толку? – говорит старуха. – Все равно ты их и пропиваешь.

      – Пропиваю. А что? Я за день намерзнусь, намаюсь, и не выпить? Что это за жизнь? Я отдых тоже должен иметь.

      – Жена тебе, наверное, сама к вечеру каждый день бутылочку берет?

      Парень смеется.

      – Подкусываешь, бабуся? Я бы за такую жену чего хочешь отдал.

      – А твоя-то, значит, не очень любит, когда ты пьешь?

      – Ну да, не понимает. Но теперь это неважно. Я с ней разошелся.

      – Разошелся?

      – Ага. Вот недавно. Разошлись, я сразу и поехал.

      – А почему?

      – Без понятия она, не понимала меня. Поэтому. В бане родилась, а кашлять тоже надо по-горничному. Ну ее! – Парень бодрится. – На свете баб много.

      – Они все, голубчик ты мой, не любят, когда пьют. Каждой охота по-человечески жизнь прожить. А ты явишься домой чуть тепленький, да еще начнешь характер свой показывать, буянишь, наверно.

      – Не. Я смирный. Меня если не трогать, я спать ложусь. Но тоже под пьяную руку меня не зуди. Не люблю. Утром говори что хочешь, все вынесу, а с пьяным со мной лучше помалкивай.

      – Неуважение к женщине тоже родом из деревни, – говорит старик старухе.

      – Нет, Сережа.

      – Что это? – не понимает парень.

      – Сережа говорит, что женщину в городе уважают больше, чем в деревне.

      – А чего ее сильно уважать? Она потом на голову тебе сядет с этим уважением. Я знаю. Ее надо завсегда в норме держать, не давать ей лишнего. А то слабинку почует – и пропал. Начнет тебе права качать. Заездить могут.

      – Тебя заездишь, – с сомнением говорит старуха.

      – Я другой разговор. А есть которые слабохарактерные, им достается.

      – Ну что ты несешь? Что ты несешь? Смотрите-ка, какой заступничек! Сам пьет, а женщина у него виновата, – не то сердится, не то удивляется старуха. – Вот теперь и достукался, будешь жить один.

      – Зачем один? Я себе найду.

      – Кто за тебя, за пьяницу, пойдет?

      – Бабуся! – с ласковой укоризной произносит парень. – Стоит только свистнуть… На белом свете, бабуся, полно лишних баб. Им тоже жить охота. Женщины, они слабые, правильно? Они без нас не могут. Я вот сам деревенский, а в город когда приезжаю, завсегда себе бабу найду.