Берлинский боксерский клуб. Роберт Шареноу

гомосексуалист? В голове сами собой всплывали факты, подтверждавшие худшие из связанных с отцом опасений. Его всегда тянуло ко всему вычурному. Его любимый синий шелковый шарф всегда казался мне каким-то уж больно женственным. Он выставлял у себя в галерее картины с обнаженными мужчинами. Если мой отец действительно гомосексуалист, могло ли это как-то отразиться на мне? Значит ли это, что в моих венах тоже течет гомосексуальная кровь? А бедная моя мама? Разве не унизительно ей иметь мужа-гомосексуалиста? Может, как раз из-за этого она так часто и бывает «не в духе». В тех местах, где до моего лица дотрагивалась Графиня, у меня мерзко саднило кожу. В груди вскипала злость на отца, заставившего меня соприкоснуться с этим отвратительным миром.

      Дома в прихожей свет не горел, зато из кухни доносились приглушенные голоса. Я обрадовался – значит, мама, скорее всего, пришла в себя. Из денег, полученных от Графини, я отсчитал те, что предназначались лично мне, а остальные понес на кухню отцу. Я решил, что молча отдам их и сразу уйду спать.

      Один из голосов – низкий, мужской – показался мне смутно знакомым. Я остановился и прислушался: мужчина весело рассмеялся – видно, отец сказал что-то смешное. Чем ближе я подходил, тем громче и отчетливее звучал голос. Оттого, что в нем почудились узнаваемые нотки, у меня быстрее забилось сердце. А войдя на кухню, я буквально остолбенел: Макс Шмелинг сидел за столом и пил чай с моим отцом.

      – А вот и он, – сказал мой отец. – Небось, опять набедокурил?

      Макс встал – его рост и физическая мощь внушали трепет.

      – Рад снова тебя видеть, Карл, – сказал он и подал мне руку.

      Я от растерянности протянул ему руку, в которой держал приготовленные для отца деньги.

      – Уже хочешь заплатить? – усмехнулся Макс. – Вот это правильно. Тренер должен хорошо зарабатывать.

      Отец со смехом забрал у меня купюры.

      – Вот, забыл деньги в галерее и послал Карла за ними сбегать.

      – Здравствуйте, герр Шмелинг, – наконец выговорил я и пожал ему руку.

      – Хочу перед тобой извиниться, Карл, – сказал он. – Сначала подготовка к бою с Ускудуном, потом еще всякое… Короче говоря, я совсем замотался и забыл про наш договор. А когда мы наконец-то повесили в загородном доме мой портрет работы Гросса, Анни мне о нем напомнила. Ты еще не передумал?

      Часть II

      Чтобы добиться успеха на ринге, боксеру необходимо всю свою жизнь без остатка посвятить спорту. Нужно стремиться, чтобы бокс заменил вам пищу, сон и воздух, которым вы дышите.

Хельмут Мюллер, «Основы бокса для германских юношей»

      Берлинский боксерский клуб

      Над мощенными брусчаткой набережными реки Шпрее поднимался туман. Я шагал мимо вытянувшихся вдоль нее высоких промышленных зданий, на ходу то и дело заглядывая в бумажку с давно уже выученным наизусть адресом Берлинского боксерского клуба, словно повторял один и тот же магический пасс. Район выглядел невзрачно: повсюду кучи мусора и конского навоза, в сточных канавах блестит битое стекло, в проулках шныряют крысы. Окружающая обстановка нагоняла на меня страх,