Другу смотри в глаза (сборник). Георгий Баженов

Ее забавляло, когда Вовка горестно и по-взрослому вздыхал – без всякой причины. – Крутится, вертится, да так и останется целехонек… Садись давай за стол, помощник!

      Они сидели, ели горячую картошку, запивали ее холодным густым молоком.

      – Вишь как проголодался, христовый… – Вовка уплетал за обе щеки.

      Потом сидели около печки, Валентиновна обняла Вовку, прижала к себе; смотрели на пламя и разговаривали.

      – Они, наверное, в ночную работают, – сказал Вовка. – Да, бабушка?

      – В ночную? – переспросила задумчиво Валентиновна.

      – Ну ладно, ничего, подождем… – важно сказал Вовка, подстраиваясь под бабушкино настроение. – Расскажи сказку…

      Валентиновна подбросила в печь дров, посидела еще в задумчивости, начала:

      – Жили-были, значит, на белом свете один добрый, а другой, выходит, наоборот, злой. Добрый говорит: как, мол, так, делаю добро, делаю, а добра не прибывает… отчего, мол, так? Подходит злой и говорит: вот если ты добрый, сделай из меня, злого, доброго. И, значит, усмехается, мол, поглядим, чего у тебя получится.

      – Это разве сказка? – разочарованно сказал Вовка. – Лучше про Африку расскажи.

      – Никакого в тебе понятия. – Валентиновна задумалась. – Значит, так. В далекой стране, в Африке, жил один король, была у короля дочь. Звали ее Майя, имя такое есть в африканской стране…

      – И у нас тоже Майя есть, у этих, ну как их… за горой-то еще живут…

      – Вот, звали ее, значит, Майя, имя такое в той стране есть, страна-то африканская… Как ночь придет, пропадает бедная Майя, другая придет, обратно пропадает. Запечалился король, по королевству африканскому объявление дает: кто разгадает, что за чудо такое, тому три мешка риса.

      – Ну, риса, нашел чего…

      – Риса, говорит, целых три мешка. Это ты рис не ешь, а там рис-то – что у нас картошка. Только у нас ее много, а у них повыращивай рис да поухаживай за ним, прежде чем ложку-то ко рту нести. Объявился тут, значит, королевич, знаю, мол, ваше королевское величество, в чем собака зарыта. А в чем? – спрашивает король. – А не то голову с плеч долой. А это, говорит, скажу, только дай указ: посади меня на ночь, значит, в спальню к дочери-то. А королю-то невдомек, стар уж был – взял да и посадил. Дальше, значит, самое интересное начинается… – Валентиновна воодушевилась. – Значит, так… Вовка? Слышь? – Она взглянула, а внук-то уже сладко спит, уткнувшись ей в бок. – Умаялся, сердешный. Заснул… – Она погладила его по голове, осторожно подняла на руки и отнесла на кровать. Подоткнула под бока одеяло, поцеловала Вовку в лоб: – Спи, сказочник христовый. Ишь чего надумал, с Кащеем сразиться. Дело нешуточное…

      Валентиновна решила еще подбросить в печь дровец, пошла на двор, а в сенцах неожиданно столкнулась с незнакомой женщиной. Увидев Валентиновну, женщина растерялась, сказала: «Здравствуйте» – и выскользнула наружу. Тут навстречу Валентиновне вышел Егорка.

      – Мамахен?! – пораженно протянул он.

      – Ишь, – спокойно сказала Валентиновна, – налил опять глаза-то. Это еще кто с тобой?

      – Это? –