Другу смотри в глаза (сборник). Георгий Баженов

двадцать пятый… Это вы, значит, к Егору Ивановичу едете? – Он потрепал Вовку за плечо.

      – Вот, вот… – обрадовалась Валентиновна. – А вы знаете его?

      – Знаю. Слышал. Сам-то я не из здешних мест, километров двенадцать пониже. Кременчуговка есть такая… слыхали?

      – А то как же, – слукавила Валентиновна.

      – Вот… Сам-то я из Кременчуговки, ну а здешних мы тоже знаем. Как облупленных. – Он снова усмехнулся.

      – Я вот и думаю, – быстро заговорила Валентиновна, – Егорка мой – ладно, Бог с ним, а нам ехать надо, а как же…

      – Ну, не знаю, чего там у вас, – сказал мужчина. – У всякого своя причина.

      – Видишь вот, как ты говоришь! А причина причине рознь. Взять, к примеру…

      – Мы едем к папе и маме! – сказал Вовка.

      – Вот еще тоже горе луковое! Ты чего во взрослый разговор лезешь?

      Вовка ничего не ответил, только весело поболтал ногами и хитро улыбнулся.

      – Замучилась я с ним, никакого сладу, – пожаловалась Валентиновна. – Из Тюмени в Луговую на «кукурузнике» летели, так он чего выдумал… Ну-ка, отвечай, чего напридумывал!

      – Дяденька, – сказал Вовка, – мы едем к папе и маме!

      – Рад… – улыбнулась растроганно Валентиновна. – Парнишка-то ничего растет, рассуждать только любит да озорничать мастак…

      А катер уже причаливал к дебаркадеру, уткнулся в него носом и ждал, когда корму развернет течением. По палубе в суматохе бегал – наверно, после сна – парнишка-матрос, кто-то ему все кричал из рубки: Василий, сделай это, Василий, сделай то, – а он ворчал в ответ: «Все Василий да Василий, других нету…»

      – Ну, Рыжик, счастливо! Ни пуха ни пера!

      Вовка прищурился и так, с прищуром, ничего не говоря, долго смотрел на мужчину, на катер, на матросов. Потом Валентиновна дернула его за руку, и он вприпрыжку побежал вперед.

2

      – А где папа с мамой? – Вовка стоял посреди комнаты грустный и растерянный.

      – Это уж их надо спросить… – Валентиновна взяла одну из Егоркиных рубах, брошенных на постели, и начала выгонять комаров на свет.

      – Бабушка, включи-и… – Свет Валентиновна везде выключила, оставила только в сенках.

      – Где так герой, а тут… – Валентиновна закрыла все двери, включила свет, огляделась. – Подтопить, может? – подумала она вслух. – Давай подтопим, все веселей. – Она вышла во двор, набрала досок, щепы. – Ну-ка, поищи, где у них веник, – сказала Вовке, растапливая печь. – Вишь, как огонек весело занялся, – разговаривала она сама с собой. – Сейчас тепла нагоним, не пропадем, а, Вовка?

      – Бабушка, а папа с мамой где?

      – Ты веник-то нашел?

      – Нашел, вот он.

      – Вот он, – усмехнулась Валентиновна. – Ты не протягивай его бабке, а бери-ка да начинай с углов выметать… вот, вот… вишь, как хорошо получается…

      – Я когда вырасту, знаешь, кем стану?

      – Ну-ка, кем это ты собираешься стать? Генералом, поди?

      – Нет, бабушка, генералом – это что… я стану… отгадай с трех раз…

      Валентиновна на