.

высокое и мощное – косая сажень в плечах, – нечёткое в колышущемся мареве человекоподобное тело и двинулось навстречу ведуну. Когда Полудник приблизился на десяток аршин, чудодея опалило горячими волнами воздуха.

      «Пора, – подумал колдун, – пока не высох на тарань…»

      Он собрался уже дёрнуть за верёвку, но тут жар немного ослаб и послышался нечеловеческий голос.

      – Вижу, ты из отмеченных силой, – произнесло исчадие. – Хочешь перейти на мою сторону?

      – С чего ты это взяло, Полудище?! – поразился Отес неожиданному вопросу.

      – Стоишь один, без оружия, глаза прячешь, а в котомке наверняка гостинец какой… Постой! Дай, угадаю… Голова придворного волшебника, а?

      – Пожалуй, ты прав, – кивнул Отес, – голова там действительно волшебная. Но ты горячность свою поумерь, если хочешь подарочек разглядеть, а не то истлеет он, даже рук твоих не коснувшись.

      Жар ощутимо спал.

      – Давай, бросай!

      «Воистину, не зря говорят, что любопытство – смертельная хворь!» – мысленно усмехнулся волхв, швырнул суму Полуднику и юркнул в заросли травы. Извиваясь ужом, – не прошли даром молодецкие забавы со змеями! – отполз в сторону на пяток саженей и бросил поверх очков взгляд назад.

      И от жестокого разочарования едва не вскрикнул.

      Полудник держал чуть тлеющую суму и рассматривал выпавшее оттуда странное существо, никогда исчадьем невиданное. Ростом оно было с аршин и длиной в полсажени. Гадючью голову с кожистой оборкой вокруг шеи, возвышавшуюся над чешуйчатым петушиным туловищем с растопыренными крыльями летучей мыши и змеиным хвостом, украшал белый гребень. Пятясь на трёхпалых ногах, неведомый зверь недовольно шипел и строчил воздух раздвоенным языком. Однако глаз не открывал.

      – Что это? – проскрежетал Полудник и огляделся. – Эй, ты, куда подевался? Хоть и обманул про голову волшебника, но эта забавная зверушка мне по нраву. Давай, выходи, не бойся!

      «Холера ясна! Чересчур долго он пробыл в темноте! А может, ослеп?! Да нет, не может того быть!.. Эх, неужто всё враки?.. – Отес прижался щекой к земле, закусив до крови губу. – Нет, не мог Гроф всё из пальца высосать, не любил он сказок. Давай, родной, давай! Или встать да пинка тебе дать?.. Ну же, открой свои прелестные глазки, прах тебя подери!..»

      – Последний раз говорю! – послышался громыхающий голос Полудника. – Не то поджарю, и сожрут тебя мои молодцы, хрустя корочкой! Ну! Раз, два, три… Ладно, ты сделал выбор!

      Трава у дороги, там, где в неё нырнул Отес, вспыхнула длинной широкой полосой. Завоняло дымом.

      «Не слышит, гадский выродок!.. А говорила ведь бабка, не лезь к навозу, не то плохо будет… Могла бы и уточнить, что не надо класть в навоз яйцо, снесённое чёрным семилетним петухом, чтобы его змея высиживала, – тоскливо подумал он, слыша, как трещит трава в приближающемся пламени. – Неужто всё зря?! Сгорю тут, как те бедолаги, про которых книжник сказывал. И все остальные тоже умрут, останется лишь выжженная земля…»

      Дым