Мы, дети золотых рудников. Эли Фрей

Здесь же опасно. Твари всякие рыщут…

      – Самая большая тварь – это ты, Бандура! Пошел вон отсюда!

      Мой спаситель отпускает его, и Schund вскакивает и бросается бежать со всех ног.

      Мужчина отвешивает Киту увесистый подзатыльник.

      – Ну, па… – обиженно произносит Кит.

      – Чего тут шныряешь? Сказал же: только возле дома гулять! Как перцу в зад натолкали, везде бегает. Здесь вообще нельзя посторонним находиться! Сторож поймает – всыплет соли. Тут уроды всякие рыщут… А ты еще девчонку чужую сюда притащил!

      Все трое оборачиваются на меня.

      Я смотрю на них… И понимаю, что они родственники! У всех черные волосы, стоящие торчком, острые нос и подбородок, все трое одинаково хмурят брови и морщат нос.

      Только вот Кит очень маленький по сравнению с мужчиной и вторым мальчиком, совсем крошечный…

      Эти двое, наверное, отец и старший брат Кита.

      – Иди сюда, милая. Все кончилось. Сейчас мы отведем тебя домой.

      Спаситель спускает меня вниз.

      – Откуда ты? Из Коробок?

      – Меня зовут Ханна, я из Голубых Холмов, – говорю я.

      Зачем? Они все равно меня не понимают.

      Пораженные отец и старший сын отступают на шаг назад.

      – Боже, Кит… Она… из них? Ты притащил сюда девчонку нефтяников? Своих девок мало, иностранку тебе подавай?

      Старший мальчик хихикает – и очень зря. Через секунду подзатыльник достается и ему.

      – Чего смешного, Глеб? – рычит отец.

      Брат Кита умолкает и смотрит в землю.

      – Ее зовут Ханна, – хмуро говорит Кит. – Она моя подружка.

      – Подружка? Ты рехнулся? Она не из наших, ты хоть представляешь, какая буча могла бы подняться, если бы с ней что-то случилось?! Был бы международный скандал! Да нас бы в тюрьму всех посадили!.. Значит, так. Слушай сюда, – сурово заключает отец Кита. – Она больше тебе не подружка. Сейчас мы отведем ее до пропускного пункта, и больше ты девчонку не увидишь.

      – Нет! Нет! Мы друзья! Она моя подружка!

      Кит плачет, и я понимаю, что сейчас происходит что-то серьезное. Вот только бы знать, о чем они говорят…

      – Мы идем к границе.

      – Но… Можно, она не пойдет через главный вход? У нее могут быть проблемы, если на ее стороне узнают, что она лазила за границу… Можно, она перелезет обратно так же, как сюда попала? За мостиком у холмов? Ну, того, что у старой шахты? Так ее не заметят…

      Отец мальчика о чем-то думает…

      – Ладно, ты прав. Так всем будет лучше. И мы проблем с властями избежим.

      Меня доводят до сетчатого забора. Отец и брат Кита не подходят близко. Кит идет со мной, подсаживает меня.

      Я снова вижу его через сетку, и от этого становится очень грустно.

      – Я увижу тебя снова? – спрашиваю я, приложив ладони к сетке.

      – Наверное, меня накажут, – говорит Кит и прижимает к забору свои ладони. – Какое-то время я не смогу приходить. Родители будут против. Но ты приходи сюда, несмотря ни на что, приходи. Я обязательно вернусь. Не забывай