Целую, Кощей. Анатолий Антонович Казьмин

и сплюнул. – От же седина в бороду!

      Мы двинулись к выходу, а я по пути, спросил у Михалыча:

      – Деда, чего ты какой-то нервный? После вчерашнего еще не отошел?

      – Да не, внучек, – вздохнул он, – за Тишку да Гришку переживаю маленько.

      Для присмотра за Канцелярией во время нашего отсутствия, Аристофан выделил из своей команды пожилого беса Долиросентабилуса, о, выговорил! Все его просто звали Долби.

      – Да ну, деда, не переживай. Долби – бес ответственный, солидный и за твоими баламутами присмотрит, и Дизеля по утрам остановит, да и вообще за порядком приглядит.

      – Так-то оно так, а ить, всё одно неспокойно что-то…

      Мы вышли на лужайку и только тут, оглядев неровный покачивающийся строй бесов, я задумался. А как мы все на Горыныче-то поместимся? Бесов двадцать штук, да и нас еще четверо.

      – Не переживай, босс, – успокоил меня Аристофан. – Мы, в натуре, своим ходом доберемся.

      Оказалось, что у бесов есть какие-то ходы-выходы специальные, то ли под землёй идущие, то ли прямиком через пекло, но путешествовать по ним они могли практически мгновенно.

      – О, здорово! – обрадовался я. – Так и я тогда с вами.

      – Не рекомендую, мсье Теодор, – вмешалась Маша. – Хотя, если любите авантюры – дерзайте.

      – А что такое?

      – А что бесу хорошо, то человеку смерть, внучек, – перефразировал известную поговорку Михалыч.

      – Да ты что?! – я поёжился.

      – Не, внучек, не смерть конечно, – захекал дед, – но голова часов пять адски болеть может или часов пять из нужника не вылезешь или…

      – На Горыныче летим! – решительно прервал я его.

      Бесы, тем временем захватив Олёну, отошли недалеко и вдруг стали один за другим нырять под землю. Я завороженно следил за ними и только тогда, когда Аристофан, идущий последним, исчез под землей, спохватился:

      – Тьфу ты! Мы же не договорились, где встретимся там!

      – Фи, мсье Теодор, это же бесы, – пожала плечами моя вампирша.

      – Сами нас найдут, внучек, – успокоил дед, приноравливаясь, как бы половчее оседлать Горыныча.

      – А ладно. Ну что, полетели?

      И мы полетели.

      Горыныч втянул свои шипы вдоль спины внутрь, он как-то рассказывал, что ему Кощей такое удобство сделал, и мы в относительном комфорте устроились на нём. Меня, конечно же, посадили спереди, хотя после первых полетах на Горыныче это уже не напрягало. Полет был сказочный во всех смыслах и сильного ветра даже при большой скорости не было.

      Михалыч дрых у меня за спиной, Маша с Калымдаем возились и все время хихикали сзади, а я болтал как обычно с Горынычем. Хотя скорее не болтал, а дремал в пол глаза и в пол уха слушал трагическую историю Горыныча и его первой и самой настоящей любви, произошедшей лет пятьсот назад где-то в Южной Америке, которую Горыныч называл Южной Западной Землей. Оказывается у дружка Горыныча, местного авторитетного бога Кетцалькоатля, тоже змея, между прочим, была чудесная, на вкус Горыныча, конечно, сестричка Малитукецаль, с которой у моего Змея и случилась любовь. Но так получилось, что в