Целую, Кощей. Анатолий Антонович Казьмин

с десяток тут же пойманных монстриков. Надеюсь, не попал ни в кого.

      В общем, праздник удался.

      * * *

      Утром меня разбудил конь.

      Нет не галлюцинация. Тот самый громадный и злющий жеребец Кощея, с громким хлюпаньем пил воду из большого кубка, заботливо поставленного кем-то около моей кровати.

      – Уйди, животное, – прохрипел я, с жадностью потянувшись к кубку, но едва успел отдернуть руку от громко клацнувших зубов.

      – Паразит… – прошипел я, с трудом подымаясь и оглядываясь в поисках одежды.

      Воевать с этим монстром мне совсем не светило. Конь только улыбнулся мне. А может и оскалился.

      Я, кое-как одевшись, по стеночке вышел в кабинет.

      Ага, Михалыч храпит на диване, а на его животе, качаясь вверх-вниз от его дыхания, дрыхнут Тишка да Гришка. Порядок.

      Дизель, намертво примотанный веревками к моему креслу, жалобно поглядывает на меня. Надо объявить благодарность тому, кто догадался не дать ему запустить генератор на рассвете.

      Маша с Калымдаем валетом спят на столе. Маша закинула ноги Калымдаю на грудь и во сне морщит носик, который чуть ли не уткнулся в сапоги майора. Маша у нас капризная. Ну, армейские сапоги, ну, не Шанель номер пять, ну и не нюхала бы …

      От этих рассуждений меня оторвало глухое мычание сбоку. Нет, слава всем богам, не корова, хотя наши могли и корову притащить в Канцелярию, жеребца же притащили.

      Это мычал Гюнтер с кляпом во рту, плотно примотанный лицом к лицу к статуе какой-то обнаженной античной красотки, наверняка утащенной из картинной галереи Кощея. Надо понимать – для привития правильного вкуса.

      – Да что ж ты так громко?! – просипел я. – Тише, а то остальных разбудишь.

      Кваску бы… Найди тут квас этот сейчас. В ванную срочно, там воды хоть залейся.

      Воды в ванной комнате не было, но был Аристофан. В той самой ванной.

      – Аристофан, вылезай, – попросил я. – Водички дай попить.

      – Это… босс? – спросил он, не открывая глаз.

      – Я, я, – на немецкий манер ответил я ему. – Вылезай.

      – Без базара, босс, – так же, не открывая глаз, четко сказал бес, потом просунул руку за спину, покопался и достал из-под себя гриф от балалайки с печально висящими струнами.

      – Аристофан, – предупредил я. – Я включаю воду, пить очень хочется. Кто не спрятался – тот утоп.

      Бес с натугой подтянулся и перевалился через край ванной, так и не открыв глаз и рухнул на кафельный пол:

      – В натуре, босс. Хр-р-р…

      Водичка! Я и напился вволю и умылся и сразу почувствовал себя лучше. Вот зачем мы вчера так наотмечались?

      Вернувшись в Канцелярию, я чуть не уткнулся носом в подрагивающую спину Кощея. Царь-батюшка изволили мерзко хихикать, чему я очень порадовался. Мог бы и молниями садануть или просто мечом своим любимым.

      – Ваше Величество, здравствуйте.

      – А, Федька! Погуляли вчера, значит?

      – Да мы по чуть-чуть, – засмущался я и поковырял гранитный пол носком кроссовка. – Калымдай проставлялся. Святое дело.

      – Тьфу!