Жизнь. Наргиз Хан

представлению, ведь именно представлением была для них чужая жизнь и трагедия. Мне удалось воздержаться от нелестных высказываний в её адрес, хотя уже много лет моя репутация «хорошего мальчика» в этом городе выросла в отрицательный плюс. Обходя «добрую» соседку и перепрыгивая через ступеньки, легкой походкой вышел во двор, на подсознательном уровне делая глубокий вдох облегчения испорченного химией воздуха, игнорируя приставленный к стене дома мотоцикл зашагал в направлении ближайшей аптеки.

      Учреждение медицинского типа совершенно не привлекавшее внимания своей типичной постройкой было для меня сейчас единственно необходимым местом. Я не раздумывая зашёл внутрь, с момента покидания Розы отгоняя все мысли о ней, скачкообразный взрыв моего мозга не мог привести ни к чему хорошему, поэтому единственно правильным решением я посчитал, не думать о кареглазке хотя бы какое-то время – вряд ли это было возможным.

      Полноватая женщина за прилавком, с подвешенными на тонкой цепочке очками, прикрывавшими её чрезмерно-ехидные глаза, одарила меня недоброжелательным взглядом, когда я, пренебрегая очередью, облокотился на подставку для выдачи лекарств и заговорил с аптекаршей:

      – Дайте мне, пожалуйста, пачку женских прокладок и… хорошее обезболивающее. – Меня нисколько не смущало то, что я озвучил, а значит, никого другого это тоже не должно было смущать, но, тем не менее, в очереди пошли шепотки, люди в наше время очень любят разговаривать, а особенно смелые и хихикать. Несмотря на мою некультурность, связанную с нарушением цепочки покупателей, никто не осмелился высказать мне за это и аптекарша молча просунула в небольшое окно мою покупку, я бросил цельную банкноту без сдачи за нарушение порядка и направился к выходу. Уже почти преодолев это небольшое расстояние, не сдержался и развернувшись подошёл вплотную к пареньку так беззаботно веселящемуся над чем-то, что касалось меня – нехорошо…

      – Ну как? Тебе всё ещё хорошо? – кривая усмешка на моём лице здорово перепугала парня, ещё бы! глаза с годами не поменяли своего невообразимого белесого оттенка, к тому же шрам – прямая линия, рассекающая обе моих губы с правой стороны, внушала моему юному облику устрашающий вид матёрого рецидивиста. Парень невольно отступил назад, тратить время на дальнейшее запугивание было бессмысленно, зачем? Теперь уже и моё настроение было замечательным.

      Дойти назад этой же дорогой до квартиры оказалось совсем иным действием, эмоции кардинально изменились, полностью рассеивая картины пронизанные болью и страхом перед моим мысленным взором. Я был спокоен и безопасен.

      – Иго, ты где застрял? – послышался знакомый голос из автомобиля, вдруг поравнявшегося со мной, из опущенного стекла чёрных жигулей наружу была высунута голова моего друга.

      – Кир, отстань, возвращайтесь в школу, у меня выходной, – не останавливаясь бросил я, продолжая свою пешую прогулку домой.

      – С чего это? – не унимался Кир, высовываясь из окна в полтуловища.

      – Как