Дорога в Алатырь. Николай Шмагин

в тряпку,

      Поливал ее водой,

      Чтобы стала молодой. Ух, ты…

      И вот уже звенят, подпрыгивают рюмки и тарелки на столе, веселятся дед с Матвеичем, прочно восседая на стульях и прикладываясь к рюмкам.

      И Ванька тоже резво подпрыгивает, глядя блестящими глазами на пляшущих взрослых.

      Усмехнувшись, дед выходит на кухню и возвращается со скамеечкой.

      – Отдохните пока, у нас свой концерт, – утихомиривает он женщин. – Мы тоже не лыком шиты, – поставив скамеечку посреди комнаты, дед подмигивает внуку:

      – Давай-ка, тезка, исполни нашу.

      Ваньку уговаривать не надо. Он вскакивает на скамеечку и, подтянув штаны, бойко тараторит, подтверждая слова действием:

      – Как по улице Варваринской

      Пробежал мужик комаринский,

      Он бежал-бежал, попердывал,

      За свое мудо подергивал!..

      Потрясывая ширинкой, Ванька прыгает и хохочет громче всех; он переполнен весельем, еще бы, такой успех у взрослых!

      – Выступал Народный артист СССР Иван Маресьев! – награждает он сам себя почетным званием и, поклонившись, спрыгивает со скамеечки.

      – Вот так артист! Ну и пострел, угодил… – смеется дед, утирая ладонью проступившие на глазах слезы. Редко можно увидеть деда таким веселым, потому бабушке с внуком вдвойне весело и радостно.

      – Чему научил, сраму-то, – больше для порядка смущается бабушка.

      – Из песни слов не выкинешь, – одобрил Матвеич.

      – Что грешно, то и смешно, – улыбается Настенька, одаривая Ваньку конфеткой, – ублажил стариков.

      Ванька схватил гостинец и мигом очутился у деда на коленях; оглядев стол, схватился за рюмку с водкой, дед перехватил и поставил обратно, тогда Ванька потянулся за самокруткой:

      – Дед, дай курнуть.

      – Не балуй. Вот усы вырастут, тогда другое дело, – дед ссадил чересчур расшалившегося внука с колен, и в это время за окнами замаячили мальчишки: «Ванька, выходи на улицу!».

      – Пусть гуляет, – разрешил дед, и Ванька побежал одеваться…

      Глава вторая

      Иван Николаевич с внуком в Алатырской Крестовоздвиженской церкви, среди прихожан. Идет служба, и Ванька с любопытством озирается, слушает, впервые оказавшись в храме, с удивлением смотрит на серьезное торжественное лицо деда. Со стен на Ваньку строго взирают сумрачные лики святых, и ему становится не по себе.

      Он наблюдает, как дед ставит свечку под образа, крестится, шепчет…

      Иван Николаевич вспомнил про внука и, наклонившись к нему, сказал:

      – Ты у нас тоже крещеный, Ваня. Перекрестись, как я учил тебя.

      Внук не стал возражать и перекрестился, поклонившись образу Христа. На душе у него сразу стало легко и радостно, лицо просветлело.

      Иван Николаевич удовлетворенно смотрел на своего смирного внука, стоящего рядом, и вспомнил вдруг, как когда-то давным-давно он вот так же стоял рядом со своей бабушкой в этой же церкви…

      «Бабушка истово молилась перед иконой Божьей Матери, громко шепча молитвы, а Ванька чувствовал