Дорога в Алатырь. Николай Шмагин

морщинистые лица сестер Богоявленских, калякающих о чем-то своем с его бабушкой за чашкой чая. На столе стоял начищенный до блеска самовар, рядом пироги в блюде, баранки.

      Откусив баранку, Ванька продолжил от нечего делать обзор комнаты.

      В красном углу висели большие иконы, горела лампадка под образами, а рядом на стене располагалась картина в раме под стеклом, на которую он и загляделся: тройка с седоками в санях мчалась по заснеженному лесу, а за ними гналась стая волков с оскаленными пастями.

      Предсмертный ужас застыл в вытаращенных конских глазах, возница из последних сил отбивался от наседающих зверей, вот-вот произойдет трагедия, и Ваньке стало так жутко, что он боялся пошевелиться в полусумраке комнаты, пока бабушка не спохватилась, наконец:

      – Что же это я, старая, заболталась, домой пора, а то дед мой заругается.

      – Иван Яковлевич строгий мужчина, привет ему от нас, – согласно закивала бабушка Лида, а ее сестра бабушка Люба прибавила, усмехаясь:

      – Зато, он какие пикантные случаи из прежней жизни рассказывает, заслушаешься. Про колдунов, как он публичный дом посещал…

      – Будет тебе, окстись. Перед таким-то праздником, грех на душу принимать. И не стыдно тебе, старая, – корила ее бабушка Лида.

      Под говор и смех старушек Ванька одевался на выход – скорее домой…

      – Завтра Рождество Христово, в церковь с утра надо, – придя домой, бабушка занялась хозяйством с новыми силами: достала с полки квашню, банку с мукой. – Тесто поставлю, Батины обещались прийти.

      – Валяй, божья старушка, – посмеивался довольный их возвращением дед, снова покуривая на своем любимом месте возле печки. – Мы с внуком пироги уважаем.

      Ванька сонно улыбнулся и зевнул, вылезая из-за стола.

      – Сомлел, милок, – подошла к нему бабушка. – Пойдем в кровать.

      – Я спать не буду, мы с дедом ночью костры жечь пойдем…

      – До ночи долго, отдохни пока, а я тебе сказку поведаю, – уговаривала она внука, провожая в спальню и укладывая в кровать.

      – Я про войну люблю или про колдунов, страшные…

      – Вот и я толкую, – усмехнулась бабушка, усаживаясь на стоящий рядом скрипучий сундук. – Будто во время войны ходил вещий старец по городам и селам, и там где пройдет, фашистов вскорости изгоняли.

      – Мне папа рассказывал, как он с фашистами сражался, – вспомнил Ванька, глядя в скованное морозом окно. – А вещий старец – колдун?

      – Не перебивай, слушай лучше. Так вот, будто знал старец заговор такой, как врага одолеть. Будто шел он чистым полем ко дремучему лесу, ко ручью-студенцу, где стоит старый дуб мокрецкой, а возле лежит горюч-камень Алатырь. Под этим камнем живут семь старцев…

      – А почему семь старцев? – допытывался внук сонным голосом.

      – Чтобы не было врагу покоя ни днем, ни ночью, – пояснила бабушка. – Так вот, отвалил он этот камень Алатырь и призвал старцев, поклонился им низехонько: «Отпирайте вы, старцы, сундуки свои железные…».

      Слышит Ванька бабушкин голос, а видит необыкновенный