Долгово. Лариса Автухова

вы застали вашу жену с другим мужчиной? – спросил его худой, заросший щетиной инспектор после того, как его дом наполнился полицией.

      Он покачал головой.

      – Ну тогда с чего вы взяли, что была измена?

      – В этой комнате многое указывает на это, – устало ответил он.

      Тогда он еще не знал, сколько раз ему придется отвечать на этот вопрос.

      – Что, например? – поинтересовался инспектор.

      – Что? – растерянно спросил Пьер, вытаскивая из кармана пальто сигареты. – Смятая постель, ее вид. Она была практически голая.

      – Этого мало. Может, вашей жене не здоровилось и она прилегла. Ну а голая, так и что с того. У вас хорошее отопление. Вот если бы вы застали ее с другим мужчиной…

      – Я встретил его на улице, – сказал он после недолгого раздумья.

      Инспектор удивился.

      – Мужчину? Вы с ним знакомы?

      – Нет.

      – Ваша жена с ним знакома?

      – Возможно. Я почти уверен в этом.

      – Как вы это поняли? Вы увидели у него какую-то вещь вашей жены?

      – Нет.

      – Тогда как? – инспектор терял терпение.

      – Я это почувствовал.

      – Ну, это… слишком неопределенно.

      Инспектор помолчал, рассматривая смятую постель. Тело Мэри уже увезли к тому времени.

      – И еще один вопрос. У вас были разногласия с вашей женой?

      – Нет, – ответил Пьер.

      Инспектор только скривился в усмешке.

      Жалел ли он о том, что сделал? Об этом его спрашивали на суде, да и сам он себя спрашивал об этом в разное время. Нет, скорее, он не жалел. Он понимал, что не мог бы поступить иначе в той ситуации. Ее измену он простить бы не смог. Она была для него больше, чем жена, она была частью его самого, и он всегда считал, что ей он может доверять. Никогда он не ставил под сомнение ее верность и честность с ним. Это было само собой разумеющимися вещами, как воздух и вода, о которых даже особенно-то и не задумываешься, они есть, без них нельзя, и это непреложная истина. Поэтому ее измена, а она была для него, практически, доказанным фактом, была несовместима с жизнью. С ее жизнью. Он не смог бы просто так выйти из спальни, узнав о таком, в их случае это было невозможно.

      Однако суд не признал факта измены и лишил его смягчающих обстоятельств. Ни на теле Мэри, ни в нем не нашли следов недавнего присутствия мужчины. Это могло означать, что он обвинял ее зря. И это было главным мучением для его совести. Получалось, что своей совести он не мог сказать: молчи, она подлая изменница! Совесть говорила на это: нет доказательств, может, она и не виновата, по крайней мере, ты не знаешь этого наверняка, ты не застал соперника в своей постели, а раз так, то это только твои домыслы.

      После этого он оказался в Долгово. И здесь он будет жить теперь до тех пор, пока не получит открытку. Если получит.

      Господин Пьер тяжело вздохнул и поднялся из-за стола. Он ослабил галстук, расстегнул ворот рубашки и открыл окно. Ему не хватало воздуха. За окном стояла темнота, только фонарь освещал часть площади. Он решил выкурить сигарету и вернулся