Долгово. Лариса Автухова

землях, где ласковое солнце согревает щедрые пашни, а плодородная почва и волшебная вода растят столько всякой всячины, что ее и девать-то некуда.

      – У нас были огромные плантации винограда. Сортов куча. Такие большущие гроздья на ветках. Черные и зеленые крупнющие ягоды. Мне даже снится этот виноград. Часто снится. И этот запах. Я даже во сне чую этот запах. Потом не хочется и просыпаться.

      – Ты хотела бы вернуться туда? – спросил ее однажды Иван, и сразу как-то сникла Лиона, в глазах появилась печаль, как у бездомного пса.

      – А кто бы не хотел, – тяжело вздохнула Лиона, – а только не знаю, будет ли это.

      – Да-а-а, отсюда не вырваться, – поддержала разговор полуслепая Елена, соседка Лионы из домишка напротив.

      – Посмотрим, – сказала толстуха Ли и почувствовали все в ее голосе не то решимость добиться своего, не то скрытую угрозу кому-то, кто смеет ее здесь держать.

      – Не знаю никого, кто уехал отсюда на моей памяти, – сказала Елена. – Все сидят по своим крысиным норам.

      – А никто и не пробовал, – отрезала Лиона.

      – Да как же попробуешь тут, если чуть что сразу охрана появляется и того гляди ребра тебе пересчитает, – заметил Иван.

      – Посмотрим, – упрямо сказала Лиона.

      – Да что тут смотреть, – тянула Елена. – Никуда тебе не деться отсюда, матушка ты наша.

      – Посмотрим, – сверкнула глазами Лиона. – Ты лучше ешь пирог с капустой. Еще чая, сердешная ты моя?

      – А как же, еще-еще, – закивала седой головой Елена. – Где такого чайку еще-то попьем, только у тебя, матушка ты наша, благодетельница.

      – Ну уж так и благодетельница, – смутилась Лиона. – Скажешь тоже.

      Лиона рыла картошку и удивлялась урожаю: руки находили и находили в земле всё новые крупные в пупырышках плоды, когда казалось, что уже всё вычищено и вынуто. Она смахивала пот со лба тыльной стороной руки, разгибалась ненадолго, чтобы перевести дух и снова запускала руки во влажную почву. Не прошла она и трех шагов, как лоток уже был полон до краев и ей пришлось таскать свою добычу во двор, чтобы освободить место под новую порцию даров.

      На стук Лионы заскрипел колесами инвалидного кресла Том, когда она привезла ему в тачке картошку. Он широко распахнул скрипучую калитку, отъехав чуть в сторону, и скупо улыбнулся.

      – Я тебе буду должен, Лиона, – виновато сказал он. – Пособие обещали, но еще не дали.

      – Ладно, не бери в голову.

      – Вижу, ты еще кому-то везешь? – кивнул Том на остатки плодов в ее тачке.

      – Это Еве. Не видал ее? Как она?

      – Третьего дня выползала на улицу, видел, постояла чуток, да поковыляла обратно к себе.

      – Да, болезнь, – тяжело вздохнула Лиона. – Замучилась она совсем. И помочь некому.

      – Это так. Кто поможет? Только, если люди добрые сыщутся. Как ты, Лиона. Спасибо тебе. Выручаешь нас.

      – Ой, да что я там выручаю, – махнула рукой она. – Картошкой да овощами когда, так они, чай, сами растут.

      Лиона с трудом отворила тяжелую дверь в дом Евы. От сырых толстых досок шел запах гнили.

      – Ева, это я,