От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю. Мартин Пачнер

[206].

      Предполагаемый образец письменности долины Инда, датированный 3-м тысячелетием до н. э.

      Наконец, владея письмом, буддисты-книжники создавали тексты, которые со всей возможной красочностью показывали жизнь Будды. Часто Будда представал в них, объясняя в диалоге с учениками или противниками правила жизни и откровения по поводу мира. Все описания Будды, которыми мы располагаем сегодня, основаны на текстах, записанных через сотни лет после его смерти, текстах, которым в конечном счете предстояло обрести статус священного писания[207]. (Как только сформировалось священное писание буддистов, поэты стали представлять себе жизнь Будды; биография Будды, которую я изложил здесь в сокращенном виде, основана на одном из таких ранних описаний, сделанных поэтом Ашвагхошей в начале II в.). Харизма Будды, его влияние на слушателей, каждое его слово и каждое деяние были продуктом нового типа литературы – наставнической литературы, которая прочно уловила привлекательность харизматического мудреца, учение и давно завершившаяся жизнь которого в конце концов пересеклись с технологией письменности.

КОНФУЦИЙV В. ДО Н. Э., СЕВЕРНЫЙ КИТАЙ

      Примерно около 500 г. до н. э. на востоке области, в тех местах, где над равнинами Северного Китая вздымается к небу гора Тайшань, разнеслись слухи о необычном учителе. Леса в тех краях давно вырубили, чтобы расчистить обширные поля, на просторах которых бушевал северный ветер. У подножия внушительного пика предводители враждующих государств и кланов приносили жертвы, вымаливая победу в непрерывных междоусобных войнах. Хотя формальным правителем государства был князь, в действительности власть принадлежала трем могущественным семействам, каждое из которых пыталось подорвать влияние других[208].

      Учитель Кун-цзы состоял на службе у одного из этих семейств. Он объяснял младшим чиновникам, как правильно ориентироваться в политических хитросплетениях, но в конце концов почувствовал себя не в состоянии и далее примирять службу с совестью, вышел в отставку и отправился в странствия[209]. После этого его учение обрело более универсальный характер, стало привлекать все больше слушателей, и вскоре он стал знаменитым наставником, который будет известен на Западе под латинским вариантом своего имени – Конфуций.

      Ученики обычно толпились вокруг него, сидели, подогнув ноги, прикованные к месту его словами[210]. Его было нетрудно понять – он не любил сложных фраз, зато для осознания полного значения этих простых слов порой требовалось немало времени. Один из учеников, Ю, однажды прямо спросил его: «Что такое знание?» Учитель спокойно ответил: «Ю, научить ли тебя тому, что такое знание? То, что знаешь, считай знанием. То, что не знаешь, считай незнанием. Это и есть знание»[211]. Высказывание казалось очень простым, но концепция требовала серьезного осмысления. Кун не сердился на прямолинейные вопросы, поскольку был благорасположен

207

Zhiru, Scriptural Authority. P. 98.

208

The Original Analects: Sayings of Confucius and His Successors, a new translation and commentary by E. Bruce Brooks and A. Taeko Brooks. N. Y.: Columbia University Press, 1998. P. 3ff.

209

Original Analects. P. 11.

210

Original Analects. См. также: The Chinese Text Project. URL: https://ctext.org/analects

211

Confucius, Analects, trans. with an introduction by D. C. Lau. L. Penguin, 1979 (Конфуций. Беседы и суждения. СПб., 2001). 2: 17.