Трамвай «Желание» (сборник). Теннесси Уильямс

Я посмеялась, обратила все в шутку. Обозвала его мальчишкой, смеялась, чуточку пококетничала. Да, я флиртовала с твоим мужем, Стелла!

      Стив и Пабло тащат ящик с пивом.

      Гости собираются на покер…

      Мужчины проходят между сестрами, окинув Бланш быстрым, любопытным взглядом, и скрываются в доме.

      Стелла. Прости его.

      Бланш. Да, это мужчина не из тех, для которых цветет жасмин. Но, пожалуй, именно этого и нужно подмешать к нашей крови теперь, когда у нас нет «Мечты», – иначе нам не выжить. Как прекрасно небо! Улететь бы на ракете, да и не возвращаться.

      Разносчик (возникает из-за угла, выкрикивая). А вот с пылу, с жару!..

      Бланш (испуганно вскрикнула, резко отшатнулась. Но сейчас же, еще не переведя дух от испуга, рассмеялась). Куда же мы теперь, Стелла… нам в ту сторону?

      Разносчик. …с пылу, с жару!

      Стелла (беря ее под руку). Нет, сюда.

      Бланш (со смехом). Слепой… ведет слепого!

      Исчезают за углом. Еще не замер безнадежный смех Бланш.

      А в ответ ему – взрыв хохота из дома. И все громче и громче «синее пианино» и труба под сурдинку.

      Картина третья

      Покерная ночь. Есть у Ван Гога картина – бильярдная ночью… Та же инфернальность полунощного свечения основных цветов простейшего спектра сейчас в кухне. Над желтой клеенкой на кухонном столе – висячая лампа под ярко-зеленым стеклянным абажуром. На игроках, Стэнли, Митче, Стиве и Пабло, разноцветные рубашки: густо-васильковая, пунцовая, белая в красную клетку, светло-зеленая; и сами они – мужчины в самом соку, и матерая мужественность их так же груба и непреложна, как основные цвета спектра. На столе яркие ломти арбуза, бутылки из-под виски, стаканы. Спальня освещена довольно тускло, в два цвета – от лампы над кухонным столом, сквозь портьеру, и с улицы. Пока сдаются карты, игроки хранят молчание.

      Стив. Так что открылось?

      Пабло. Пара валетов.

      Стив. Прикупаю две.

      Пабло. Тебе, Митч?..

      Митч. Вышел.

      Пабло. Одну – себе.

      Митч. Виски… есть еще охотники?

      Стэнли. Я.

      Пабло. А не дойти ли взять на всех китайского рагу?

      Стэнли. Я проигрываю, а у тебя разыгрался аппетит. Никто больше не набавляет? Откроемся? Открылись. Сдвинь-ка зад со стола, Митч, расселся! Раз игра, на столе должны быть только карты, монета и виски. (Его качнуло. Широким жестом смахнул со стола на пол арбузные корки.)

      Митч. Что, уже повело?

      Стэнли. Кому сколько?

      Стив. Мне три.

      Стэнли. Я – одну.

      Митч. Опять вышел. Домой пора собираться.

      Стэнли. Да заткнись ты.

      Митч. Мама больна. И не будет спать всю ночь, пока не дождется.

      Стэнли. Ну и сидел бы при ней дома.

      Митч. Да это она… велит бывать на людях. Вот и ходишь. А что радости? Все думаю, как она там сейчас.

      Стэнли.