Стоянка поезда – двадцать минут. Роман. Юрий Мартыненко

ночью же проезжали?

      – Точно ночью.

      – А откуда про пивзавод знаешь?

      – Приходилось раньше, после армии, гостить в Архаре у родни. Тётки там мои жили. Пиво разливное было классное.

      – Ну, вспомнил, когда это было. Я так, Толян, понимаю, рынок наш российский теперь одним импортом завален. Вот, смотри, баночка наша? Не наша. Баварское пиво. Кстати, надо бы предложить немцу-то? Сродни ему этот напиток.

      – Ему уже предлагали, отказался.

      – Кто?

      – Чудак, который вчера из ресторана чувиху привёл в наш вагон.

      – А-а.

      – Привёл, а сам храпака задал. Чудак, говорю же.

      – В общем, прорвало этот импорт, – раскладывая купленные на перроне овощи, продолжал свою тему, будто его заклинило, дядя Лёха.

      – И тебя, Лёха, прорвало. Вроде, с похмелья, а такой словесный понос, – Толян потряс полупустой бутылкой «Рояля».

      – Наливай. Помаленьку только, – дядя Лёха при виде спирта закашлялся.

      Толян, морщась, плеснул в стаканы со словами: – Закусь знатная. Такую зелень люблю с превеликим аппетитом. Кажись, перебрали вчера. Баба ещё эта.

      – Вроде, ничего из себя.

      – Разве что в голодный год…

      – Видел, Толян, какая жизнь пошла? Фронтовик продаёт овощи, – хрустнув огурцом, сказал, как бы между прочим, но обращаясь к товарищу, дядя Лёха.

      – И что? Значит, урожай хороший.

      – Я не про то.

      – А про что? – прожёвывая хлеб с зелёным лучком, удивился Толян.

      – От хорошей жизни, что ли? В Германии ветераны тоже на перроне торгуют, чтобы к пенсии приварок был?

      – А ты иди и спроси у этого немца молодого.

      – Оно мне надо? В дебри лезть? Ещё политики не хватало…

      – Тогда не базарь.

      – Давай ещё по капельке?

      – Давай.

      – Мальчики, чаю не желаете? – заглянула в купе полная проводница.

      – Желаем. И даже с превеликим аппетитом.

      – Кто бы сомневался.

      – Нам нравится ход ваших мыслей, – почему-то сумничал Толян.

      – Покрепче? – уточнила она.

      – Три в одном, то есть, два пакетика и сахар, – опять сумничал Толян.

      – Вот это понимаю, – подмигнув товарищу, когда проводница ушла за чаем, дядя Лёха изобразил руками что-то округлое перед собой, чуть не смахнув свой стакан.

      – Да уж, – облизнув губы, согласился Толян, макая огрызок огурца в соль, насыпанную на бумажку.

      * * *

      – Ну что, дядь Вась, всё распродал?

      – Распродал, – махнул тот рукой, убирая в уголок пустой фанерный ящик, который он всегда оставлял в «дежурке». – Надо ближе к обеду выносить продукты к поездам, но сегодня хотел с утречка. Удачно и попутка попалась. После обеда дома другие дела.

      – Может, хлопнешь?

      – Нет. Домой пора. Как раз автобус скоро.

      – Тоже сейчас смену сдавать и по домам. А чаю стакан?

      – Чаю можно, – глянув на именные часы, что вручали нынешней весной фронтовикам в связи