Стоянка поезда – двадцать минут. Роман. Юрий Мартыненко

видавшей виды мастерки, надетой на майку. Оставшуюся жиденькую пачку снова согнул вдвое и затолкал обратно в бумажник, который убрал в другой, застёгивающийся, карман. Убрав, для надёжности потрогал бумажник, ощущая слегка дрожащими пальцами его твёрдость.

      – Чего так дорого? – потирая небритое лицо, спросил мужчина, сидя за столиком в вагон-ресторане.

      – А вчера вечером было дёшево? – съязвил на ходу официант. Этим ресторанным работникам палец в рот не клади, всегда найдутся, что ответить. С ними в диалоге не потягаешься – опыт. Тёртые калачи работают в вагоне-ресторане…

      – Так дорого, а ни хрена не берёт, – пробурчал недовольно мужик, наливая из графинчика красное вино в рюмку. – Разбодяженное, поди, – сделал он вывод, тыкая вилкой в овощной салатик. Для закуски взял самое дешёвое блюдо и два ломтика хлеба.

      Прошло минут пятнадцать. Мужчина начал с любопытством поглядывать в окошко, за которым проносились деревья, чередуясь с открытыми прогалами леса. Мимо проходил официант. Задержался вопросительным взглядом на утреннем клиенте. Тот кивнул на столик.

      – Сколько? – понял официант без слов.

      – Столько же, – указал пассажир на пустой графинчик.

      – Мужчина, спичками не богаты? – наклонилась сбоку крашеная деваха, разминая пальцами сигаретку.

      – Спичками мы всегда богаты! – оживился тот и протянул коробок.

      – Я подымлю и занесу, – пояснила деваха. – Вижу, вы не торопитесь.

      Мужчина было хотел составить компанию и проследовать за нею в тамбур, но официант, вынырнув из-за девахи, поставил на столик наполненный графинчик.

      – Не тороплюсь, не тороплюсь, – повторил мужчина, чувствуя, что жить стало лучше, жить стало веселей. Вспомнил, что скоро Байкал.

      …Минуло часа полтора. В купе вахтовиков сидели сами вахтовики, молодой немец, мальчик из соседнего купе, он сосал чупа-чупс, и крашеная деваха. Она пришла в вагон с пассажиром из крайнего купе. Тот прилёг полежать, пообещав, что маленько подремлет, но тут же уснул.

      В дежурном купе две проводницы рассуждали:

      – Разгулялись вахтовики?

      – Ладно, пускай. Вроде, смирные. Сидят себе потихоньку, наливают помаленьку. Не то, что прошлый раз, да?

      – Так их тогда полвагона ехало. Сколько по линейным станциям милиция их поснимала?

      – Вели бы прилично, никто бы не снимал. Нет, надо до поросячьего нажраться.

      – Понятное дело. Сколько терпели при горбачёвском законе?

      – И ничего. Здоровее были.

      – Ну, я бы так не говорила. Сколько загнулось-то? Сколько тормозухи да клею перепили?

      – Ох, не говори…

      – Лахудра какая-то прицепилась?

      – Пришла из ресторана с тем дяденькой из крайнего купе, который со вчерашнего с угара.

      – Что делает?

      – Кто? Лахудра?

      – Нет, тот дяденька.

      – Спит. А эта с вахтовиками. Сказала мне, что из восьмого