А в полку том жили-были…. Сергей Климкович

не стесняйтесь, кадрики. Компания придурков, как на подбор. Еще один взводный на мою голову. Так где это вы, товарищ старший лейтенант Бондаревич, забыли ваше удостоверение? Разве я не говорил в пятницу, что Бардачный может на построении в понедельник проверить документы? Говорил?

      – Николаич, ну забыл я! – тонким голоском отозвался огромного роста и нелепого вида из-за немного короткого в рукавах кителя старлей, пересидевший на своей должности командира взвода уже второй срок.

      – А башку ты свою почему дома не забыл?

      – Да привезу я ему после обеда документы…

      – Нет, не после обеда, а во время своего обеда. Поедешь и привезешь.

      Старший лейтенант Бондаревич, или Бонд, как все, не сговариваясь, его называли, поражал своей силой, не ограниченной разумом. Именно в его руках почему-то чаще всего оказывались неизвестно как оторванные дверные ручки, оконные шпингалеты и лестничные перила. А начальник физической подготовки части наотрез отказывался пускать Бондаревича в спортзал после того, как тот во время игры в мини-футбол с такой силой ударил по мячу, что тот врезался в сетчатое ограждение на потолке и расколотил половину светильников.

      – Так, теперь ты, Шанкевич, – повернулся к прапорщику ротный. – Что ты в казарме в выходные делал?

      – Делал, делал… Ничего я не делал, командир! – сначала невнятно пробормотал, а потом выкрикнул прапорщик.

      – А как тебя Бардачный выловил?

      – Ничего он меня не выловил. Он на уазике мимо проезжал.

      – А ты дефилировал перед ним, как на показе мод. Сколько раз я говорил: если у тебя выходной – нечего тебе делать в казарме. Хорошо еще, что он тебя не остановил.

      В дверь канцелярии изобразили короткий стук, после чего вошел сержант Подгорный:

      – Товарищ старший лейтенант, рота построена.

      – Хорошо, сейчас иду, – кивнул Варенков, жадно затягиваясь сигаретой. – Ну а теперь о самом вкусном. Иван, ты в курсе, что два наших бойца сидят на «губе»?

      – Уже доложили, – кивнул Иван, заканчивая свою объяснительную размашистой подписью.

      – А доложили, за что?

      – В общих чертах.

      – В общих чертах… – повторил за Вишневским ротный, и в голосе его слышалось мрачное удовлетворение. – А почему в общих чертах? Потому что ты ничего не знаешь! А почему не знаешь? Потому что ты взводом своим не занимаешься! Где твои планы занятий? Где дисциплинарная практика? Все хиханьки-хаханьки с солдатами! Наплевать тебе на взвод! Наплевать на роту! Че ты тогда в армии делаешь, а?

      – Мне к объяснительной и рапорт об увольнении приложить? – спросил со спокойной улыбкой Иван.

      – Ты уволишься, – кивнул Варенков. – Уволишься. По несоответствию. Это я тебе гарантирую. А пока занимайся делами взвода. У тебя, блин, техника до сих пор не принята! Уже, кстати, целый год прошел.

      – А я ее и не приму. Она разукомплектована наполовину. Я не видел акты некомплектности. Поэтому и не приму.

      Для ротного