Киносценарии. Девятый том. Сергей Глазков

всех. Все облегченно выдыхают. Исаак улыбается. Милка радостно прижимается к кузнецу Ивану, а Скорик кладет тому руку на плечо. Дьяк Омелько крестится. Дарина поправляет платок, Игонькин, Крутиус и Чуприна благодарно пожимают Максиму руку.

      – А дед Сирко где? – Спрашивает Максим.

      – Он ещё ночью, как чумной, со двора сбежал, – сообщает Крутиус.

      Скорик выходит вперёд.

      – Если за ним сходить нужно, то я готов.

      – Не надо, Скорик, – говорит Максим, – Я с ним потом разберусь.

      Крутиус начальственно кашляет. Все обращают на него внимание.

      – Если ты найдешь того, кто это сделал, получишь от меня благодарность, – сообщает он, – а сверху целых пять гривен.

      – Я обещаю заплатить, – произносит Игонькин, – Когда мне матушка денег вышлет.

      – От меня получишь бесплатное столование раз у неделю, – выходит вперед Исаак.

      – А я буду прибираться в твоей хате, – нежно произносит Дарина.

      – У меня хаты нет, – разводит руки в стороны Максим.

      – Ну, будет же…

      Максим кланяется всем в пояс. Все кланяются ему в ответ.

      – Спасибо всем, – благодарит он, – Ничего мне от вас не надо. Мне Отечеству нашему помочь хочется. России нашей многострадальной…

      В калитку входит трезвый дед Сирко.

      – Привет, честной компании.

      – Здоров будь, дед Сирко! – Отвечает хорунжий.

      – Куда это ты вчера ночью чесанул? – Спрашивает сотник.

      – Не куда, сотник, а от кого… – объясняет дед Сирко, – От черта проклятого, что ко мне в постель вчера залез. Я его хотел прогнать да голову оторвал.

      – Черту? Голову? – Удивляется Максим.

      – Вот этими руками! – Показывает дед руки, – Вот такую голову, вот с таким рылом!

      Чуприна и Крутиус переглядываются. Дед Сирко выходит на середину двора. Все с интересом рассаживаются вокруг него, готовясь слышать очередную байку.

      – Да ну? Не может быть! – Не верит кузнец.

      – Может! – Сообщает дед, – После такого страха у меня весь хмель из головы вышибло. Я так испугался, что только у себя дома до тямы дошёл. И то, только после того, как три раза «Спаси и сохрани» прочитал.

      Все, улыбаясь, кивают головами, а дьяк Омелько поднимает вверх палец.

      – Вот что молитва с человеком делает!

      – Причем, я эту молитву никогда выучить не мог, как ни старался, – продолжает Сирко, – а тут каждое слово сразу вспомнилось.

      Все смеются. Дьяк Омелько грозит деду Сирку пальцем.

      – Опять богохульствуешь.

      – Не опять, а снова.

      Дед Сирко поворачивается к Максиму.

      – Ты чего меня вчера здесь оставил, Максим? Я чуть не помер.

      – Я тебе, дед, предлагал идти домой, – оправдывается тот, – но ты отказался.

      – Нужно было меня силой от сивухи оторвать, раз у меня такой силы нету. Вот оно уважение к старшим. В наше время такого не было.

      Все, подтверждая слова деда, кивают.

      – Я, понимаешь, попал в дьявольские