Киносценарии. Девятый том. Сергей Глазков

такую крепкую сивуху принёс. Я, как выпил, сразу загорелся. А больше я ничего не помню.

      – А после ужина, что делал?

      – Спать пошёл. Кто куда ходил – не знаю. Ничего не видел.

      Максим удовлетворенно кивает:

      – Скорика ты давно знаешь?

      – Давно, – говорит Иван, – Годков двенадцать.

      – Как ты с ним познакомился?

      – На ярмарке, – рассказывает кузнец, – Он тогда только с армии пришёл. После ранения.

      – Какого ранения?

      Иван не знает, что сказать, опять чешет затылок:

      – Смертельного… В ногу.

      – Где же он это ранение получил? – Интересуется дед Сирко.

      – На войне с туркой.

      – Каким туркой, Иван? – Хмыкает дед, – Он не воевал вовсе.

      Иван растерянно смотрит на Максима и деда Сирка.

      – Так вы знаете?

      – Что он не солдат? – Произносит Максим, – Знаем.

      Иван тяжело вздыхает и виновато смотрит на Максима.

      – А теперь давай сначала, Иван, – просит Максим, – Как вы с ним познакомились?

      – Скорик – беглый каторжник, – сознается кузнец, – Сбежал и ко мне на ярмарке прибился.

      – А ты его через Милку сюда устроил?

      – Да.

      – Это он поленом дьяка наградил, когда тот за Милкой следил? – Спрашивает Максим.

      Иван, молча, кивает.

      – А Милка к тебе приходила?

      – Да, – подтверждает кузнец, – А Скорик не виноват. Он боялся, что дьяк Исааку расскажет. Он за меня и Милку беспокоился.

      – Каторжанин, говоришь, – делает вывод Сирко, – Такому убить человека проще простого.

      – Нет, – возражает Иван, – Он не мог. Честное слово. Он всё время со мной был.

      – И свечку держал, когда ты с Милкой любовничал? – Не сдается дед.

      – Нет. Не держал.

      – Значит, мог, – утверждает Сирко.

      Максим и дед Сирко отходят в сторону.

      – Выходит, сивуха покрепчала после того, когда офицер объявил, что едет от Суворова с секретным письмом, – говорит Максим.

      – Выходит, – соглашается дед.

      К ним подбегает одноглазая старуха.

      – Я жду, а вы меня не спрашиваете. Всех уже опросили, одна я осталась!

      – Не трещи! – Останавливает её Сирко, – Дойдет и до тебя очередь.

      – Когда дойдет? – возмущается она, – Когда рак на горе свистнет.

      – Да говори уже, что хотела, – разрешает дед.

      Старуха теряется, не зная, к кому обращаться.

      – Кому говорить-то?

      Дед Сирко показывает на Максима.

      – Вот его своими байками мучай.

      Одноглазая старуха приближается вплотную к Максиму и понижает голос до полушепота.

      – Не байки это, а истинная правда! Все видела…

      – Чем? – Удивляется дед, – Что ж ты одним глазом смогла рассмотреть? Тут двумя не все различаю…

      Но старуха продолжает, не обращая внимания на замечание деда.

      – Сплю я ночью, вижу десятый сон. Будто я на ярмарке…

      – Про сон ты потом расскажешь, – просит