Пастушок. Григорий Александрович Шепелев

уж не знаю! Но они твёрдо убеждены, что Лёшка и Юрка сдохли из-за того, что Ирка у них выпила всю кровь. Ещё они утверждают, что она кровь сосёт у Серёжки, поэтому он болеет.

      – Но это бред! Те двое ведь умерли вовсе не от потери крови, а у Серёжки – СПИД! Он ещё задолго до Ирки начал болеть!

      – А что ты от меня хочешь? – с досадой спросил грузин.

      Женька почесала затылок.

      – Да ничего! Я просто офигеваю. А они знают, зачем она сосёт кровь?

      – Чтобы молодеть.

      – Молодеть?

      – Конечно. Они считают, что ей – уже пятьдесят, а выглядит она в два раза моложе только благодаря кровяной диете.

      – Как интересно, – задумчиво проронила Женька, глядя на ключ. И тут она вспомнила, что такой же или похожий ключ лежит на столе в квартире, которую сняла Ирка. Он, вероятно, тоже был от замка наружной двери квартиры. Евгения Николаевна не сочла за труд туда сбегать и прибежать обратно с ключом.

      – Гиви, я забыла спросить, ты знаешь Анну Лаврентьевну?

      – Из четвёртого? – спросил Гиви, не отрываясь от дела.

      – Да, из четвёртого, – пропищала Женька, заменив ключ на гвоздике, – что ты можешь о ней сказать?

      – Ничего плохого и ничего хорошего. Очень нервная старушенция. Конфликтует со всем подъездом. Довёл её до такого лютого состояния родной сын. А что?

      – Так она действительно состоит на учёте у психиатра?

      – Да нет, вроде. У психиатра сынок её наблюдается. Витька его зовут. А она сама – у невропатолога.

      – А её сын Витька – алкаш?

      – Да, бывший десантник. С Лёшкой дружил. Зачем тебе это всё?

      – Просто я люблю задавать вопросы, – сказала Женька и смылась.

      Глава девятая

      Дарья Михайловна и Галина по случаю воскресенья пекли в духовке пирог с черникой. Пока пирог за стеклом пышнел да румянился, мама с дочкой, сидя на кухне, думали-рассуждали, как бы вернуть к себе в дом Василия – того самого лейтенанта, который был, по твёрдому убеждению Гали, злостным вампиром и целый год супружеской жизни тем лишь и занимался, что пил её молодую кровь.

      – Дура ты неумная, – говорила Дарья Михайловна, стуча по столу кулачком с синими прожилками, – уже третьего мужика зазря протрепала дурным своим языком! Чего его было славить по всему городу да на весь Интернет? Сосал и сосал! Зато лейтенант полиции! Другой, может, и не сосёт, а вот без погон! И без пистолета!

      – Да неизвестно ещё, что хуже, – вяло махнула рукой Галина, – и что хорошего в пистолете? Убил он за десять лет хоть кого-нибудь из этого пистолета? Только всё ходит, грозится! Вернётся он, говорю. У нас ведь теперь две комнаты!

      – Размечталась, – вздохнула Дарья Михайловна, – ты её получи сначала, вторую комнату! Вот возьмут и вселят кого-нибудь. За деньги всё быстро делается.

      Замок защёлкал как раз во время произнесения этой реплики, потому две спорщицы не услышали ни щелчков, ни дверного скрипа. А вот когда из прихожей вдруг донеслись шлепки резиновых тапок по голым пяткам, они растерянно обернулись. Ох, лучше было бы им ослепнуть за один миг до этого! К ним шла Ирка. Не