Черная царевна. Оксана Глазнева

что он проклят навеки и лишен их. Еще одна ложь…

      – Боги слышат, когда люди произносят их имена. Возможно, так твой отец пытался оградить тебя от встречи с ними.

      – А вдруг вышло? За шестнадцать лет Анку так и не пришел за мной. Может, забыл?

      – Не мог забыть. У богов цепкая память. Кроме того, он тоже связан по рукам и ногам этим предназначением. Ты ведь слышала об этом от отца?

      Надя отрицательно покачала головой, и Роджер тяжело вздохнул:

      – Что ты вообще знаешь о своем проклятии, девочка? Отец тебе не рассказывал, так кто рассказал?

      – Женщина, что ухаживала за мной после взрыва, и немного в газетах читала…

      Роджер раздраженно пнул пол, и Надя замолчала.

      – Что ж, слушай, – начал охотник. – Говорят, сама Мокошь-судьба пришла к твоей колыбели. Сказала, что ты предназначена Анку, что откроешь ворота в Царство Мертвых. Но еще ты пройдешь сто дорог и вернешь свет, память и тени тем, кто их утратил. Ты получишь самое ценное, что есть у бога-мертвеца, – его живое сердце, а значит, и власть над ним. Думаю, Анку сам не спешит встречаться с тобой.

      Роджер усмехнулся в темноте. Полоса тусклого света пробежала по его лицу, осветив скулу и уголок рта.

      – И теперь отец угрожает мной соседям?

      – В Крае думают, что ты – могучая чародейка. Говорят, в тебе сошлась вся нерастраченная за долгие годы сила, ты даже можешь помериться ею с богами. А сдерживает тебя лишь твой отец, и стоит ему пошевелить пальцем, как ты обрушишь всю мощь темных чар на соседей. Поэтому вот уже десять лет Северная Варта собирает дань с других городов.

      Надя прижалась к прутьям, вцепилась в них пальцами.

      – Я верно поняла вас, что единственный человек, который любил меня все эти годы, был мне не отцом, а хозяином; моя башня – не дом, а ошейник; а любовь – мой поводок?

      Роджер не ответил. Надя улыбнулась:

      – Тем лучше.

      – Ты правильно поняла мои слова?

      – Я не хочу жалеть о своем выборе, а вы только что дали мне повод отбросить сожаления.

      – Ты думаешь сейчас о себе? После того, что я тебе сказал?

      – Они не знают меня, но не жалеют грязи. Так с чего мне жалеть их?

      – Подумай еще раз. Тебе ничего не грозит в Варте, кроме пустых слов. Анку не позволит Ордену Доблести тронуть тебя. Рад он тому или нет, но ты принадлежишь ему, а о своих подданных он заботится. Продолжай жить в башне – и ты спасешь свой город. Нити или ножницы, девочка?

      Поговорку Надя раньше не слышала, но суть поняла.

      – Я не пожертвую свободой ради них. Мы уходим.

      Роджер долго смотрел на нее. Так на Надю еще никто не смотрел – с горьким разочарованием. Она не обязана ничего объяснять, но ей очень захотелось, чтобы он понял.

      – Я не могу больше жить бабочкой в янтаре, Роджер! Не могу так больше!

      – Что ж, девочка. Значит, «нити».

      Надя рассердилась. Пусть сам выбирает свои проклятые ножницы, если такой смелый! Легко принимать решения за других!

      – «Девочка»? Кто дал вам право так со мной разговаривать? Я – царевна, а вы кто?

      – Мне все равно, что думают и говорят о тебе люди. Ты –