Валентин Фалин глазами жены и друзей. Нина Фалина

и другие известные на весь мир имена) у нас один, что он – наше национальное достояние, что за границей он был бы взлелеян, но, к счастью, живет у нас и т. д. Наконец, относительная удача: договорились, что вопрос о перемещении оркестрантов будет решаться не в обход, а вместе и по согласованию с маэстро.

      Итак, концерт. Он был, увы, последним в Москве. По обыкновению, мне пришлось ехать на него одной. Муж задерживался на работе, но обещал приехать к началу.

      Редко я видела столько страждущих перед Большим залом Консерватории. Неведомо, какими путями они проникали в само здание – мест было явно меньше, чем вошедших в зал. Билетерши ловили зайцев, а те, занимая первое попавшееся свободное место, пытались слиться с публикой. Совсем молодой курсант, увидев рядом со мной пустующее кресло, умоляющим голосом уговаривал меня разрешить ему сесть:

      – Я тут же освобожу его, когда ваш муж придет. Это только на время, иначе меня выведут из зала.

      С третьим звонком я сдалась. Валентин не пришел. Праздник померк. А я так готовилась к этому вечеру: ведь это счастье – рядом с любимым слушать прекрасную музыку. Надела строгое вечернее платье оливкового цвета, обувь цвета старой бронзы. Во мне самой звучала музыка. Словом, все соответствовало, но… Валя не пришел.

      Публика была особенно торжественна. Ведь происходило нечто очень значительное. Оркестр исполнял сцены из балета «Щелкунчик» П.И. Чайковского (дома у нас есть эта пластинка. Мы купили ее позже в память о маэстро и том вечере). Казалось, со сцены к слушателям обращался один живой организм, одна душа, один мозг. И над всем – гений Мравинского.

      И вот – заключительная, самая красивая часть. Не сомневаюсь, что сердца просветлели, раскрылись навстречу музыке. В этот момент в директорской ложе (в зал не пускают) промелькнула голова Валентина! И мне кажется, что я лечу туда, где в балете парят над сценой, поддерживаемые множеством рук, Маша и Щелкунчик-принц.

      Курсант благодарит меня:

      – Вот видите, он не пришел.

      – Пришел!

      Возвращаясь к диссертации, скажу, что за три года муж написал их две: кандидатскую и докторскую. Работа над последней была завершена в два часа ночи. Наутро надлежало сдать ее на прочтение и ехать прямым ходом в санаторий. Самое время отдохнуть: напряженный труд выжал из нас все соки.

      В доме отдыха нас ждал двухместный номер. Нечто лучшее уже не полагалось по служебному положению. Это, однако, не слишком смущало. Мы наслаждались покоем, воздухом и друг другом.

      Близился к концу 1985 год. Нежданно-негаданно – звонок из секретариата Э. Шеварднадзе:

      – Министр хотел бы с вами встретиться.

      Более чем сдержанно муж ответил, что вопросов к Э. Шеварднадзе у него нет, что он в отпуске, у него нет машины и приехать он не сможет.

      Машину прислали. Я напутствовала его словами, что сейчас время перемен и возвращение в активную политику означало бы конец спекуляциям вокруг нашего имени. Никогда себе этого не прощу.

      Предложение