Валентин Фалин глазами жены и друзей. Нина Фалина

находимся в Гамбурге, составляют счастливое исключение в нашей жизни.

      На десятый день пути теплоход прибыл в Ленинградскую гавань. Любимый город мужа приветствовал чудесной погодой. Мы распрощались с попутчиками, которые продолжали водное путешествие, и перебрались в гостиницу. Четырех дней, отведенных на Ленинград, понятно, слишком мало, и мы стараемся вместить в них максимально возможное.

      В первую очередь – Эрмитаж. Ему отдается каждое утро три дня подряд. За упорство – награда. Нам показывают знаменитую Золотую кладовую с ее неповторимыми драгоценностями. Здесь экспонированы, в частности, скифские клады.

      Загадочный народ, кочевавший на обширных территориях от Байкала до Венгрии еще до Рождества Христова. Никто определенно не может сказать, как они появились и куда ушли. А ведь история их насчитывает около тысячи лет.

      Валя у Пушкина на Мойке, 12 в 1986 г.

      Посещение кладовой разрешается только группами и в сопровождении экскурсоводов. Нас с мужем ведет знакомая сотрудница музея. Переступая порог хранилища, она расписывается в книге посещений, как бы беря нас под свою ответственность. Стальные двери впускают внутрь этого особого мира и защелкиваются за вами. Эта необходимая условность не мешает удивляться каждому экспонату, прекрасному по замыслу и исполнению.

      В отделе, где выставлена коллекция камей, начало которой положила Екатерина II, разглядывая витрины, вспоминаем забавную историю с сыном знакомого художника – резчика по камню.

      Родители не могли нарадоваться на малыша при его первом посещении музея. Он внимательно все слушал, а увидев камеи, в волнении закричал: «Папины!» Когда же по возвращении домой мальчика спросили, что ему понравилось больше всего, с восторгом воскликнул:

      – Огнетушители!

      В это пребывание в Ленинграде исполнилось еще одно мое давнее желание: мы посещаем квартиру А. Пушкина на Мойке, 12, откуда он уехал на дуэль с Дантесом и где умер. Я с папой не однажды пыталась прийти к поэту. Но длинная очередь перед входом каждый раз вынуждала откладывать визит.

      Реставрация «Данаи». 1986 г. Слева Б.Б. Пиотровский

      В квартире мало подлинных вещей, видевших поэта. Общее впечатление, в отличие от Михайловского, – это музей, а не прибежище, где А.С. Пушкин искал успокоения от треволнений и вражды большого света в кругу красавицы-жены, четверых детей, свояченицы.

      А напротив этого дома – другой, также милый нашему сердцу дом, где жил Борис Пиотровский. Он встречает нас у дверей. Мы впервые в его квартире. Директор Эрмитажа недавно переехал сюда и очень гордится тем, как устроил – уютно и удобно – свое жилье. А гордиться есть чем: большая библиотека говорит о вкусах хозяина. Есть и другое собрание, поменьше: тонкие современные чашки Ленинградского фарфорового завода, наследника первой фарфоровой мануфактуры в России. Их коллекционирует его жена. Вопреки упорным слухам, Пиотровские не имеют других коллекций. Директор