Талая вода. Виктория Старкина

пришло позже, когда они встретились во второй раз. Матвей пришел в офис НАДа, чтобы оформить сделку по продаже картин, а потом вдруг предложил Юле свозить ее в субботу к Раисе Белогородовой, чтобы экспертам проще было понять ее манеру писать, уловить за яркой поверхностью полотен скрытые символы, перекодированные в язык живописи.

      Юля согласилась. Раиса жила за городом, и, как и думала Юля, – оказалась одинокой женщиной средних лет, меланхоличной, печальной, но весьма и весьма энергичной. Она производила приятное впечатление и вызвала у девушки горячее желание помочь. Пусть ее картины увидят свет!

      На обратном пути у них от мороза не завелась «девятка», и пока нагревались свечи зажигания, Матвей успел сообщить, что любит итальянскую пиццу с базиликом и не ест мяса. То же самое Юля сказала о себе. Через некоторое время они выяснили, что оба ни черта не понимают в музыке, но отдают предпочтение испанской гитаре. А когда ехали обратно, Юля рассказала, как в детстве нашла альбом с картинами Ван Гога и плакала, не выдержав вдруг охвативших ее эмоций. Резко затормозив, Матвей остановил машину и с изумлением взглянул на нее:

      – Это была книга в черно-белой суперобложке? – спросил он, – Небольшая? Отпечатана в ленинградской типографии?

      – Видимо да, – Юля улыбнулась. – Тогда печатали не так много альбомов с картинами Ван Гога. У тебя тоже была такая?

      Они не заметили, как перешли на ты.

      – Более того, я тоже плакал, когда впервые увидел те картины! Мне было тогда лет восемь, может десять…

      – Вот как бывает, – задумчиво произнесла Юля.

      – Вот как бывает, – повторил он.

      Заснеженное шоссе извилисто убегало в темноту, по краям у кюветов тускло мерцали льдинки, где-то вдали тихо шуршали полозья саней Деда Мороза, приближался Миллениум. Юля и Матвей говорили и говорили, и казалось, что столько еще всего надо сказать друг другу, только бы хватило времени! Только бы хватило дороги! Но, разумеется, когда они расстались, Юля так и не успела рассказать всего, что казалось ей важным и интересным. Неужели она нашла своего идеального собеседника, с которым всегда есть о чем поговорить, и главное – о чем помолчать?

      Вечером тридцатого декабря Юля и ее соседки решили устроить квартирную вечеринку, чтобы отметить встречу наступающего нового года вместе. Утром Сашка улетала в Египет, а Мила уезжала в Вологду. Юля же шла на работу, а потом – на вокзал.

      Сашка пришла с Евгением, солидным мужчиной, владельцем автозаправок, одетым в шерстяной пиджак и почему-то джинсы и кепку. Он то и дело приглаживал тоненькие усики, с сомнением поглядывал на нарядных Юлю и Милу, а в остальное время осматривал более чем скромную обстановку квартиры и приговаривал:

      – Да, бедненько тут у вас, бедненько…

      Милу это невероятно раздражало, и она то и дело пускалась в беспочвенные споры, пытаясь хоть как-то сбить спесь с нового знакомого, а Сашка бросалась грудью на амбразуру, появляясь между ними,