Из жизни полковника Дубровина. Николай Шахмагонов

в крепости Брест. Рано утром мы видели разводы караулов в крепости под оркестр, потом начались спортивные игры, быть может, даже состязания. К красноармейцам и командирам приехали гости. Шла тихая, мирная жизнь, ничто не обнаруживало повышенной боевой готовности или хотя бы какого-то беспокойства. В опергруппе имелась карта огневых точек и дотов по берегу Западного Буга в районе крепости. Офицеры разведки помогли нам в бинокль найти эти точки. Укрепления безлюдны. Войск не видно. В траншеях не наблюдалось никакого движения. Генерал собрал опергруппу и командиров частей.

      – Что означает это спокойствие? – поставил он вопрос.

      Один из командиров танковых полков ответил:

      – Нам непонятно это спокойствие. Мы даже думали, не отменил ли фюрер наступление?

      – Нет! Не отменил, – твердо произнес генерал. – Мы должны быть готовы к утру…

      Командир дивизии предложил отменить часовую артиллерийскую подготовку, поскольку укрепления не заняты советскими войсками, можно было сэкономить снаряды.

      Генерал задумался. Вообще он был реалистом, но каждое событие пытался изображать как историческое.

      – Война должна начаться с артиллерийского грома!

      – По каким целям? – спросил полковник.

      – Цели не всегда те, что видны глазом. Те, кто тут же с нами вступит в бой, должны ощутить, какая на них обрушилась сила! Это их деморализует… Я помню танковую атаку в Ольнонском лесу. Французские танки опрокинули наши отряды. Они были неуязвимы для нашей артиллерии и двигались сквозь наш танковый строй. Но они сами прекратили атаку. Почему? Они не поверили в свой успех, не поверили, что танковая рота может добиться эффекта. Как же так, немецкие танки прошли сквозь Бельгию, форсировали Маас, прорвали фронт, и вдруг танковая рота де Голля заставила их попятиться? Они не поверили в свои силы! Поэтому я оставляю часовую артподготовку для демонстрации и устрашения!

      Стрелки часов неумолимо двигались вперед.

      С ужасом и душевной болью я смотрел на то, что происходит на моем восточном берегу, в моей стране.

      В реке купались детишки, маячили над кустами удочки рыболовов…

      Мы остались с генералом одни на наблюдательной вышке. Он был мрачен и молчалив. Я не удержался и сказал ему:

      – Русские не собираются воевать… Это почти чудо, но обеспечена внезапность!

      – Внезапность! Это очень сложные понятия в современной войне… Внезапность – это удар по войскам, внезапность при ударе в пустоту теряет свое значение. Мне было бы легче, если бы я видел укрепления, ощетинившиеся ожиданием… Легче разрубить мечом железную кольчугу, чем шелковую косынку!

      – Может быть, приказ о наступлении отменен?

      Генерал машинально посмотрел на часы. С раздражением махнул рукой:

      – Не может быть отменен!

      В 3 часа 10 минут 22 июня генерал поднялся на наблюдательную вышку, неподалеку от Бреста. Над рекой курился легкий туман.

      Загудела