Гонки на маршрутных такси. Константин Владимирович Игрунов

Вы же сами мне сказали, – замахал руками Шахов. – Что ни один из участников задержанных банд ничего не может сказать об инициаторе преступлений! Все говорят, что некто был, а кто он и откуда – информации ноль. Почему его никто не сдаёт? Если даже он какой-нибудь супер-пупер пахан, наводящий на рядовых преступников ужас, то эти простые жулики должны молча всё брать на себя. И ни о ком больше даже не упоминать! А тут получается, что и рады заложить, да не могут!

      Миша достал из пиджака носовой платок и вытер выступивший на лбу пот.

      – Да Вы не горячитесь так, Михаил Юрьевич, – Штатский встал из-за стола и, сунув руки в карманы, прошёл к окну. – Ваша версия очень интересна, но уж такая у меня работа – всё подвергать сомнению. Может, кофейку попьём?

      – Я не пью кофе – сердце пошаливает, – Миша приложил руку к левой стороне груди. – А вот водички, конечно, не помешало бы… – он устало вздохнул.

      – Кипячёная подойдёт? – Семён Борисович налил из стоящего на подоконнике электрочайника воды в одну из двух больших фарфоровых кружек.

      – Да-да, только кипячёная! – поспешно подтвердил Миша. – С моим желудком пить сырую… – Шахов обречённо махнул рукой.

      – Вот смотрю я на Вас, Михаил Юрьевич, – Штатский поставил кружку с водой на стол перед журналистом. – Здоровье у Вас, судя по всему, не ахти… – он вернулся к подоконнику и включил чайник.

      – И не говорите! – Миша взял кружку двумя руками и осторожно сделал маленький глоток.

      – Физической силой Вы тоже не отличаетесь… – следователь окинул сгорбленную фигуру Шахова, сиротливо примостившуюся на казённом стуле. – Но зато какая сила духа и ума!

      – Да ладно Вам, Семён Борисович! – Шахов глотнул ещё немного воды.

      – Нет, Михаил Юрьевич, я не шучу, – Штатский взял с подоконника банку растворимого кофе и насыпал оттуда в другую кружку две чайные ложки. – Другой бы в подобных экстремальных ситуациях давно бы стал жалким терпилой…

      – Кем?! – Миша чуть не поперхнулся.

      – Ну, так на жаргоне уголовников именуется потерпевший, – пояснил Штатский, ожидая закипания чайника. – А Вы всегда и везде проявляете мужество, помните о своём профессиональном долге. Такое в наше время редко встретишь.

      – Почему редко? – Шахов допил воду и поставил кружку. – Вы ведь, Семён Борисович, тоже о нём не забываете. И Ваша, и моя профессии сопряжены с опасностью.

      – Тоже верно, – следователь, наконец, дождался закипания чайника и заварил себе кофе. – Как и то, что работа и журналиста, и следователя требует нестандартного мышления, – он медленно помешал ложкой кофе. – Ваша версия, Михаил Юрьевич, несомненно заслуживает внимания… Но в любом преступлении должен быть мотив. Как Вы думаете, что движет Вашей чёрной кошкой или, учитывая, что это всё-таки мужчина, чёрным котом? Ведь никакой материальной, да и вообще выгоды от своих преступлений он не получает?

      Задав столь непростой вопрос, следователь смачно хлебнул горячий напиток.

      – А