Гонки на маршрутных такси. Константин Владимирович Игрунов

Михаил наморщил лоб и потёр его рукой. – Одного я точно помню: здоровый такой детина… Он выскочил слева…

      – Со стороны водительской двери? Он сидел за рулём? – подсказал Штатский.

      – Да-да, за рулём… – закивал Миша. – В руке держал пистолет… Я думал он выстрелит в меня! – пальцы Шахова впились в портфель. – Я думал, что погиб… Погиб окончательно и бесповоротно! А ведь я мог, мог сделать ещё столько хорошего, полезного!..

      – Михаил Юрьевич! – нетерпеливо вздохнул следователь. – Я понимаю, что Вы пережили, сам бывал под пулями… Но давайте постараемся без лирики.

      – Это не лирика! – принципиально возмутился Шахов. – Это минуты, проведённые на грани жизни и смерти, это…

      – В такие минуты, Михаил Юрьевич, – перебил Штатский, – память человека необычайно обостряется. Особенно у талантливых, творческих людей… Я уверен, что такой одарённый человек, как Вы сможет вспомнить практически всё!

      – Не всё, конечно… – покачал головой Миша. – Сказываются последствия травмы… – он дотронулся до лба. – Сотрясения головного мозга не проходят даром, но я сделаю всё возможное…

      – Может, Вы хотите закурить? – следователь, как в кинофильмах, достал из кармана пиджака пачку сигарет.

      – Нет-нет! – сделал отталкивающий жест Михаил. – Я не переношу табачного дыма.

      – Хорошо, тогда и я не буду, – Семён Борисович с явным неудовольствием на лице убрал пачку обратно. – Как выглядел детина?

      – Детина был высокого роста, бритоголовый… На вид лет тридцать-тридцать пять… Сломанный нос, глубоко посаженные глаза… Бандит, самый настоящий бандит! – вспоминая о пережитом, Шахов не мог сдержать эмоции.

      – Так-так-так… – подбодрил Штатский, не позволяя свидетелю потонуть в переживаниях.

      – Машина влетела в арку неожиданно, на огромной скорости, – с волнением в голосе продолжил Миша. – Я едва успел увернуться от удара… Этот в чёрной кожаной куртке…

      – Детина? – уточнил следователь.

      – Да-да, детина… Он выскочил из машины с пистолетом и просто свалил меня с ног своей массой тела. Я упал, очки отлетели в сторону.... Как они не разбились – ума не приложу! – Миша снял очки и посмотрел на них, ещё раз убеждаясь в целостности линз.

      – А второй? – не дал ему отвлечься Семён Борисович.

      – Второй?.. – Миша остановился. – Второго я не успел разглядеть, – Шахов надел очки и печально посмотрел на следователя.

      – А почему Вы уверены, что их было двое? – прищурился Штатский.

      – По голосам! – Миша поднял вверх указательный палец. – Второй, которого я не видел, крикнул бандиту: «Валим на улицу и – разбежались!».

      – И разбежались… – подумав о чём-то своём, повторил следователь. – А у того, кто крикнул, были какие-нибудь характерные особенности голоса: заикание, картавость, акцент?

      – Нет, не было, – Миша отрицательно помотал головой. – Я бы сразу уловил: всё-таки на радио работаю, – скромно улыбнулся он. –