Цифры нации. Николай Александрович Старинщиков

дверью квартиры Кошкиных.

      – Отворите! – настаивал Татьяноха. – Иначе мы вынесем дверь, потому что имеем право.

      – У нас протокол! – поддержала Машка.

      – Вы засрали весь мозг своим протоколом! Подотритесь им! – не сдавалась Софья Степановна. – А ты вообще заткнись, железяка!

      – Ты мне рот не затыкай! – кричала Машка. – Я имею права! – И к Кошкину: – Открой, Володенька… Так будет лучше для нас обоих… Должна сказать, что тебя могут посадить – по закону о защите искусственного интеллекта, если я подам на тебя заявление… – Она оглянулась в сторону Татьянохи. – Открой мне, Володенька! Ты слышишь меня?

      – Слышу, – ответил Кошкин. Отодвинув защелку замка, он распахнул дверь.

      – Мой дом – моя крепость, – сказал он, стоя в дверях.

      – Петропавловская, – продолжил Татьяноха.

      Двинув плечом Кошкина в грудь, он первым вошел в помещение. Люди в чёрном следовали за ним, забыв за порогом Машку.

      – Входи, – сказал ей Кошкин.

      Только после этого Машка вошла и остановилась в прихожей.

      – Нет, вы посмотрите на нее! – удивилась Софья Степановна. – Стоит и хлопает глазами, бесстыжая!

      – Имею право… – тихо сказала Машка.

      – Она имеет, – подтвердил Татьяноха, царапая взглядом Кошкина.

      – А я, значит, не имею! – воскликнула Софья. – Раньше имела – теперь нет. Это кто за меня решил?!

      Татьяноха вынул из папки бумажный лист и, глядя в него, произнес казенным голосом:

      – В соответствие с пунктом десятым закона «О защите искусственного интеллекта» объявляю официальное предостережение Кошкиной Софье Степановне о недопустимости в дальнейшем противоправных действий в отношении носителя электронного интеллекта по имени Машка, индивидуальный номер… – он произнес цифры и замолчал, глядя в сторону Машки. Потом вынул из папки ручку, протянул Софье Степановне и велел расписаться в документе, положив его сверху на папку, однако Софья Степановна расписываться не захотела.

      – С чего это я обязана! – уперла она руки в бока. – Кто она мне такая?!

      – Она прописана здесь после покупки, – пояснил Татьяноха. – В отношении собственника – Кошкина Владимира Львовича – заявления от андроида не поступило. Вы будете подписывать документ или отказываетесь?

      – Не буду! – крикнула в ответ Софья Степановна. – Хоть режьте меня!

      – Мама, – подступил к ней Кошкин, – успокойся, мама. Они не имеют права…

      – Еще как имеем, – ухмыльнулся Татьяноха, пряча бумагу в папку. – Для нас достаточно, что мы объявили вам под звукозапись. Он снова раскрыл папку, и в помещении раздался голос Софьи Степановны: – «Не буду! Хоть режьте меня!..»

      Татьяноха ухмыльнулся и продолжил:

      – В случае рецидива, предупреждаю, по данному факту будет возбуждено уголовное дело…

      – Милицией, что ли?! – спросила Софья Степановна. – Но вы не имеете права!

      – Отстаете от жизни… – Татьяноха расплылся в улыбке. –