Лжедмитрий. Царская плаха. Александр Тамоников

Никитич не был боярином, этот титул он получил позже, в следующем году, но не имел ничего против подобного обращения к себе.

      Он достал свиток, скрепленный печатью.

      – Юрий, ты знаешь, где живет боярин Яковлев?

      – Афанасий Андреевич?

      – Он.

      – Знаю.

      – Надо отнести ему этот свиток. В нем то, что кроме боярина Яковлева не должен знать никто. Постарайся зайти на подворье так, чтобы тебя не заметили люди Годунова.

      – Это можно сделать, если меня будут ждать на подворье и откроют потайные двери.

      – Верно. Тебя впустят через задние ворота.

      – Свиток передать лично боярину Яковлеву?

      – Да, непременно ему. Если же по пути кто-то попытается остановить тебя, то письмо следует уничтожить.

      – Да, боярин.

      – Надо бы послать с тобой охрану, но это вызовет подозрения.

      – Я пойду один.

      – Хорошо. Ответа ждать не надо. Передашь свиток и обратно. Если сам Яковлев не задержит.

      – Все понял, боярин.

      – Тогда с Богом, Юрий!

      Мороз крепчал. Отрепьев шел по улицам, кутаясь в тулуп, не забывал осматриваться, потому и заметил, что почти от подворья Романовых за ним следует какой-то мужик. Случайностью это быть не могло. Юрий дважды уходил в проулки, выбирался на соседние улицы, мужик не отставал.

      «Это что еще за напасть, – подумал Отрепьев. – Слежка людей Годунова? Или Михаил Никитич послал за мной соглядатая, желая убедиться в том, что я честно исполняю его данное поручение? Такое тоже может быть.

      Надо с этим что-то делать. Если мужик от Годунова, то придется отвадить его, коли же Михаила Никитича, то показать, что я несу службу как следует».

      Он завернул в проулок, встал, вынул из-за пояса нож, ждал появления мужика и вдруг услышал знакомый голос:

      – Не балуй, Юшка, да ножичек-то спрячь!

      – Андрюша? – крайне изумился Отрепьев.

      – Он самый. – В проулок вошел улыбающийся Холодов. – Здорово, Юшка!

      – Откуда ты взялся, Андрюша?

      Холодов подошел к Отрепьеву, обнял его.

      – Да с князем я своим на Москве. Решил тебя повидать, прознал, что ты у Романовых обретаешься, ну и дождался, покуда выйдешь. А ты молодец, заметил. Давно ли?

      – Так от самого подворья.

      – Молодец, – повторил Холодов. – Как жизнь, Юшка?

      – Ничего, слава богу, жить можно.

      – А куда сейчас направляешься, коли не секрет?

      – Секрет, Андрюша. Ты уж извиняй, сказать не могу.

      – Ну и ладно.

      Отрепьев внимательно посмотрел на Холодова.

      – Нет, Андрюша, не для того ты шел за мной, чтобы повидаться. Мог окликнуть еще на Варварке, да и к Романовым прийти.

      – Твоя правда. Я не только встретиться с тобой хотел, но и поговорить, да только так, чтобы никто не знал.

      – Говори, я слушаю!

      – Добро! Слушай. То, что ты устроился на службу к Романовым, хорошо, но опасно.

      – В чем опасность?

      – Ты слыхал, что царь Федор Иванович сильно заболел?

      – Слыхал.