Лжедмитрий. Царская плаха. Александр Тамоников

начался, отбежали. Только кормилица рядом была.

      – Это она убила царевича, – твердо заявил Отрепьев. – Дьяк тот московский ее купил.

      – Нет, Юшка. Она не могла.

      – Жалко царевича. Говоришь, я сильно похож на него?

      – Я как на Москве увидел тебя, так чуть разум не потерял. Дмитрий и есть. Живой и невредимый.

      – А сколько ему сейчас было бы?

      – Одиннадцать.

      – Все же сгубили его.

      – Ты, Юшка, меньше говори о том. Кое-кому очень хочется, чтобы эту историю люди поскорее забыли и не распускали слухи. На Москве за этим сейчас следят строго.

      – Кто?

      – Сам царь! Так что лучше помалкивай.

      Они подошли к подворью Отрепьевых.

      – Завтра приедешь? – спросил Юрий.

      – Приеду. Как и сегодня, в то же время.

      – Буду ждать. А ты приемы кулачного боя знаешь?

      – Знаю кое-что. Ступай, а то вон и мамка твоя из горницы смотрит. Ты ей говорил, куда и с кем пошел?

      – Нет. Я подумал, не надо это.

      – Отчего? Скажи, незачем мать волновать.

      – Скажу.

      – Ну, бывай, друг Юшка.

      – Бывай, Андрюша. Рука-то как болит!

      – Это от непривычки, пройдет. – Холодов вскочил на коня и ускакал в Галич.

      Юрию же пришлось отчитываться перед матерью. Узнав, с кем сын проводил время, она успокоилась. Семья Сарановых в округе пользовалась уважением. Мать разрешила Юрию проводить время с Андрюшей.

      Сын утаил от матери, что родственник Сарановых и есть тот самый молодой человек, который в Москве признал в нем царевича Дмитрия. Это было лишним.

      В феврале Юрий Отрепьев уже хорошо владел саблей, крепко держался в седле, получил навыки кулачного боя и как результат уверенность в своих силах. Тогда же Холодов сказал ему, что уезжает в Новгород.

      Он посетил князя Губанова и вернулся в Галич с помощником Фадеем Костылем, одним из верных холопов Ивана Петровича. Теперь тот должен был смотреть за Юрием Отрепьевым. Андрюша сидел дома.

      Деньги и на этот раз сделали свое дело. Кузнец Игнат не вникал в дела родственника и его помощника.

      В марте в поместье из Пскова приехал боярин Романов. Весть о том сразу же облетела округу. Варвара решила отвести Юрия к Федору Никитичу.

      Боярин принял вдову приветливо, выразил соболезнования по поводу гибели мужа, а когда увидел Юрия, на некоторое время опешил.

      – Это же надо, как он похож на покойного Дмитрия Углицкого!

      – О том многие говорят, боярин.

      – Так что у тебя за дело ко мне?

      – Насчет сына пришла просить. Тяжко мне двоих поднимать, Федор Никитич. Юрий уже почти взрослый, ему бы занятие какое. Я читать, писать его научила, способный он. Не взял бы ты его на работу какую в поместье?

      – Какая тут работа, Варвара? А чего ты сына на Москву не отправишь, к деду Замятне или Ефимьеву? Отношения с ними не те?

      – Отношения хорошие, родственные, да только на службу-то они Юшку не определят. А так чего на Москве делать?

      – На службу, говоришь? Это правильно. Давай мы так поступим. Я через неделю еду в стольный град. Юрия с собой возьму.